Авторские колонки

Я искренне, совершенно искренне поздравляю коллектив Восточно-Сибирской Академии Образования (по-простому – Педа) с почти успехом их безнадежного дела. Мне, как никому другому известно, что люди, работающие в системе образования, отличаются хронической и патологической трусостью, и то, что работники Педа, должные готовить работников образования, показали всему свету, что они не рабы – очень, очень меня радует.

В заголовке нет ошибок: во-первых, действительно не «фиги в карманах», а одна во многих. Во-вторых — осязаемое, а не желаемое будущее. Хватит нам «желаемого будущего», оставим это дело для «простых иркутян», обывателей, пусть мечтают. Нам, элите, так сказать, желательно будущее конкретное: осязаемое, вкусное и приносящее удовлетворение... хотя бы моральное, но лучше материальное.

Принято считать, что межгородское побратимство или сестринство (на английском тесное сотрудничество городов определяют через женский род) является одним из побочных результатов Второй мировой войны. По крайней мере, мне приходилось еще в советские времена читать о том, что традиция межгородской дружбы родилась, когда между разбомбленным немцами английским городом Ковентри и разрушенным Сталинградом установилась тесная связь на неком внеполитическом уровне. Глянул в «тетю Вику» (так с легкой руки одного местного острослова интернетчики именуют Википедию) – там эта версия присутствует, причем укрепленная красивой историей про скатерть, вышитую женщинами из Ковентри, и отправленную в Сталинград.

Конец мая ознаменовался, среди прочего, малозамеченным и малообсужденным событием (малозамеченность и малообсуженность и примечательны). А именно: закончилось следствие по делу о разбившемся во время охоты вертолете с предыдущим нашим губернатором, И. Э. Есиповским. Напомню, следствие пришло к политкорректному выводу: вертолет навернулся потому, что за штурвал — якобы по просьбе основного пилота — сел пилот малоопытный. Политкорректность тут вот в чем: ничем и никак немозможно доказать, что имел место именно данный сценарий (просьба основного пилота). А не, скажем, такой: тогдашний губер (самый главный чин в летательном аппарате) осматривает свою веселую команду и тычет пальцем в самого трезвого на борту. Однако инстинкт политкорректности не допускает допустить такую мысль даже и полуофициально.

Но я вовсе не о них (мир их праху), а о нас, об иркутянах. Повторюсь: у нас — в отличие от какой-нибудь Москвы, где новость смаковалась бы не меньше пары недель — обстоятельства последних часов жизни главы региона вызвали полное равнодушие. Ну, навернулся — и навернулся... Или вот: вы, скажем, отчетливо представляете  себе — чем сегодня занимается предпоследний губернатор, А. Г. Тишанин?

Возможно, есть и более важные темы для разговора — но на носу начало июня, то есть День города, то есть то самое 350-летие.

Которого уже, кажется, никому и не хочется — так надоела вся свистопляска вокруг будущего праздника. 130-й квартал, Ушаковская развязка, Амурские ворота, Триумфальная арка, ура-ура — все это буквально заполонило всё информационное поле Иркутска.

Но вот что интересно. Региональные власти к празднику никак не успевали. И перенесли его на начало сентября.

Но ведь так не бывает — никто не отмечает Новый год в мае только потому, что забыли купить ёлку. Вернее, даже не забыли, а просто не успели. Отмечают без ёлки — что поделать, если так получилось.

Этот текст можно считать открытым письмом - обращением ко всем ответственным и здравомыслящим историкам и краеведам.
Коллеги, подумайте, еще не поздно!
Еще не поздно спасти областное и городское начальство от грядущего позора. Еще не поздно спасти жителей города Иркутска от неминуемого обрушения на них очередного гнетущего свидетельства того, что все у нас делается через места, обозначаемые множеством инвективных названий. Что ничего у нас не получается. Что «не знаю, что вы там себе думаете, но ехать надо». Ехать не куда-то, а отсюда. Подальше от этой середины земли, хоть на край земли, хоть за край.

На улице обозначились некоторые признаки укрепления позиций весны. По крайней мере, глядя в календарь, можно задумываться уже даже не о весне, а о лете.

Я же все нахожусь под впечатлением от случившегося в ночь на 29 апреля. Точнее, от того, что я наблюдал в городе день спустя – 30 апреля, в субботу. Тем, кто успел подзабыть, напомню, что случилась в ночь на 29 апреля невероятная красотища. Снежный буран с молниями. Очень-очень красиво все это смотрелось, разумеется, из окон благоустроенных квартир. Короче, Иркутску природа тогда влепила разом какое-то невообразимое количество норм снежных осадков.

Известно, что власти Иркутска с незапамятных времен лелеют идею сделать из города мощный туристический центр.
Правда, дальше идей дело пока что не идет – причем не идет уже давно. Почему – непонятно.

Многие ссылаются на то, что в Иркутске большую часть времени холодно. Однако в каком-нибудь Китсбюэле тоже не Африка, а народ туда едет и едет, что зимой, что летом.

Раньше мы узнавали, что и кто такие ренегаты из произведений В. И. Ленина. Теперь уже выросло несколько поколений, которые изучают Ленина только по собственному желанию, то есть можно сказать не изучают вовсе. Поэтому для них имеет смысл напомнить, кто и что такие ренегаты. «Тетя Вика» (Википедия, свободная энциклопедия) пишет коротко и ясно: «Ренегат (лат. renegatus, от renego — отрекаюсь) — изменивший своим убеждениям, перешедший в лагерь противников; изменник, отступник». Словарь Брокгауза и Эфрона, кстати, определял ренегата как вероотступника, например, как христианина, отрулившего в ислам.

Я – ренегат по другому поводу. Я – сибиряк. Точнее, я – не сибиряк. То есть я родился, вырос, живу в Сибири и уезжать отсюда не собираюсь. Но на последней переписи я не записывался сибиряком, сколь не призывали меня к этому интернет-отцы сибирской нации, а такдже многие реальные знакомые. Более того, я потешался над проектом «сибирской нации». Логика моя была проста. Нет своего языка, нет узнаваемой самобытной культуры, нет более или менее автономной истории, нет фенотипа, нет менталитета, нет национального  характера (фу, я вообще-то не пользуюсь этим понятием, но я ведь ренегат теперь) – значит, нет и нации. Да и страшно сказать, но и москаль мне земляк, соратник и спутник по общей русской судьбе, какой из меня после этого сибиряк?

Тут у нас, в Сибири, недавно интернет-голосование прошло. Который год подряд — всенародный конкурс на звание «Сибиряк года».

Скороговоркой изложу, что в финал выходили те семь человек из 32, за кого было отдано больше всех голосов на сайте sib21vek.ru. Как бы из «наших», из земляков, там участвовали пять фамилий — Денис Мацуев, Евгений Евтушенко, Виктор Игнатенко, Александр Серов, Юрий Ножиков (кто есть кто, надеюсь, не надо напоминать). В финал из «иркутян» не вышел ни один. А возглавил итоговый рейтинг матрос Тихоокеанского флота, уроженец Забайкалья Алдар Цыденжапов, ценой жизни предотвративший крупную аварию на боевом корабле и спасший от возможной гибели около 300 человек. Что «наши» не прошли — немного обидно, конечно, но к самому выбору общественности у меня лично — никаких претензий. Но поговорить есть о чем...

Как известно каждому иркутянину, все актуальные стройки в Иркутске делятся на небольшое количество тех, что будут завершены к началу официального празднования 350-летия Иркутска, и большое количество тех, что будут завершены ближе к 400-летию. Нет-нет, этот текст не про святая святых модернизированного Иркутска, то есть не про 130-й квартал, в котором когда-нибудь обязательно повиснет над пахнущими свежим деревом «историческими» зданиями фортепьянная трель Дениса Мацуева, и те из нас, кто был особенно привержен ценностям здорового образа жизни, поправив вставные челюсти, произнесут: «Свершилось! Дождались!» Этот текст про библиотеку. Библиотеку имени Молчанова-Сибирского, новое здание которой, по заверениям ответственных лиц, как раз войдет в малый список достроенных к 1 сентября сего года объектов.

Одно время известный иркутянин Алексей Петров проводил опросы — уедешь или не уедешь из Иркутска, и почему.

Я уже не помню, что я ему написал — помню лишь, что выразил главную мысль, которая уже давно не идет у меня из головы. Мысль же такая: все эти неудобства Иркутска, его пыль, грязь, хамы-водители, хамки-продавщицы, идиоты-руководители — это все, по большому счету, мелочи. Нас эти мелочи задевают только потому, что мы обращаем на них внимание.

Сначала, в 2006 году, был фильм «Париж, я люблю тебя». 18 историй на любой лад и вкус, поставленных разными режиссерами и объединенных только одним сюжетным фактором – Парижем. Я смотрел этот кинокалейдоскоп. Мне понравилось. Впрочем, не буду скрывать, что сейчас, пять лет спустя, единственные новеллы, которые я оттуда помню, это про педиков (от Гас Ван Сента), да про то, как невинного американского чувака в метро избили (от братьев Коэнов). Больше ничего в памяти не осталось.

На мой взгляд, иркутяне — я имею в виду слой думающих и чем-то занятых иркутян! –  наблюдающие за потугами властей всех уровней изобразить здесь жизнь, слишком уж радикально разделены на две неравномерные фракции. А именно:

Мне довелось принять участие в обсуждении проекта новой концепции социально-экономического развития города Иркутска. Проект – очень интересный. Наверное, будет смысл еще поразмышлять об его отдельных аспектах. Его разработчики, например, полагают, что со временем в Иркутске появится совершенно особый тип транспортной коммуникации – канатная дорога. А также то, что проект агломерации Иркутска с Ангарском, Шелеховом, Листвянкой и еще рядом населенных пунктов, когда-то нашумевший в середине благословенных в своей сытости 2000-х годов, не был мертворожденным. Иркутск обречен на то, чтобы вернуться к теме агломерирования. Последнее, на мой взгляд, не вызывает никаких сомнений.

Вместо вступления. Давным-давно я начал складывать в отдельный файл портретные зарисовки наиболее колоритных жителей Иркутска, с которыми сводила меня судьба. Причем только таких, кто никогда не попадет в официальное, парадное портретирование. И таких, про кого можно уверенно сказать: он или она не были ни на кого похожи. Позволю себе познакомить читателей «Иркутской Торговой» с отдельными героями файла с названием «Иркутяне».

Начну с подлинного украшения моей маленькой коллекции колоритнейших иркутян.

Итак, приступим.

Попробую заметить некое событие, которое произошло в нашем уважаемом региональном парламенте (вы еще не забыли, что такой еще есть? Ну, т. е. Законодательное собрание Иркутской области? Размещается в Сером доме на сквере — там еще этот, как его, губернатор тоже сидит?)...

...И каковое событие практически осталось незамеченным в городе (во всяком случае, если судить по СМИ и интернет-форумам). Потому что сам факт незамеченности говорит, как мне представляется, об очень многом.

«Лягушками путешественника» я называю файлы (а когда-то блокноты), в которые заношу впечатления от поездок. Отдельные файлы напичканы исключительно сравнениями посещаемых мест с Иркутском.

Захотелось вытащить сюда наиболее интересные «сравнения» из недавней поездки в Новосибирск. Парочку просто упомяну, а на двух остановлюсь подробнее.

...Ну вот, и до нас докатилось. В смысле — не до Иркутска, а до иркутского медиа-бизнеса. И докатилось — как подтверждение, что город наш — «середина земли», люби ее всем сердцем. Не начало. Не конец. А именно серединка-наполовинку: современные тренды и веяния в сфере бизнеса сюда рано или поздно придут. Но... с запозданием и с каким-то пацаньяче-пацанским душком.

Скажу прямо. С моей точки зрения, Советский Союз или Советская Атлантида, исчезнувшая в волнах да пучинах исторического процесса, это идеальный объект для ностальгии. Особенно в своей поздней стадии (1964–1984 гг.)

Идеален этот ностальгический объект по двум причинам.