Мнения и сомнения

Страна смирилась с тем, что старые порядки продлят на шесть лет. Лодку раскачивают власти. Они не умеют жить в застое, который сами соорудили.

Спустя пять лет можно констатировать — «майские указы» или не выполнены, или выполнены так, что принесли больше вреда, чем пользы.

Вероятность того, что «все рухнет», хоть и не совсем равна нулю, но слишком мала, чтобы строить на этом житейскую стратегию.

Все больше участков жизни начальство объявляет зонами своего особого контроля. Даже ритуального одобрения подданных больше не ищут.

Власти достаточно четко усвоили, что для россиян наличие кризиса ассоциируется с тем, что происходит с рублем, отмечает экономист Игорь Николаев.

Ввиду приближения марта 2018-го, внутреннюю политику пытаются повернуть лицом к публике. Насколько можно понять, хотят как-нибудь облагодетельствовать народ, чтобы проавансировать предстоящее его голосование.

Национальная карта «Мир» приступов гордости у граждан пока не вызывает — она грозит издержками и ограничениями, а не сулит выгоды.

Глава России вряд ли знал, что готовит себе ловушку, превращая зицпремьера в один из важнейших узлов системы.

Форумы в субъектах Федерации приобретают новое значение. Ожидания от мая программ Медведева и Кудрина уходят на второй план. А борьба за формирование экономической повестки переносится, в том числе, на региональные форумы. В апреле такими площадками стали Красноярский и Ялтинский форумы.

Как указывает эксперт, после глобального финансового кризиса 2007—2009 годов «два года (2010-2011) российская экономика росла темпами, превышающими рост мирового ВВП, но, начиная, с 2012 года ситуация поменялась на противоположную». «А в 2015—2016 годы в России зафиксирована рецессия, хотя вся мировая экономика продолжала набирать темпы роста», — напоминает Алексашенко в своем блоге.

Обе придворные «экономические» партии — и якобы правящие прогрессисты, и будто бы оппозиционные консерваторы, устали от собственных шаблонов.

Власти потеряли привычную уверенность в том, что управляют событиями в стране. В этом причина затянувшейся идеологической паузы.

Режим идет к переизбранию Путина без двух привычных инструментов манипулирования: потерян контроль не только над завтрашним днем, но и над вчерашним.

Власть узнала, что массы не испытывают к ней ни привязанности, ни уважения. Ей предстоит искать способы обойтись и без того, и без другого.

Усиленная нефтедобыча в России на старых, еще советских, месторождениях приводит к их ускоренному истощению, а новых залежей с дешевой и легкой для извлечения нефтью обнаружить не удается.

Кремль считает, что наука, наподобие сельского хозяйства, должна давать быстрые всходы. А если не дает — надо поменять председателя колхоза.

После краха самодержавия любой лидер в нашей стране, даже самый могущественный, не может себе позволить в одночасье сменить курс на противоположный.

Стилистическое смягчение российского режима ничуть не противоречит тому, что его централизация растет, а любая низовая самодеятельность попадает под запрет.

На эксперименты по выжиманию денег из народа, производимые нашими технократами, легла тень провала лукашенковского «налога на тунеядцев».

Весь мир ищет новые пути, и уверения нашего начальства о начале великого рывка выглядят почти современно. Только у России нет ни сил, ни идей, чтобы кого-то обогнать.