Человек в российской клетке

Держать обвиняемых в зале суда за решеткой могут только в стране, где правосудие служит государству, а не обществу.

Отправка режиссера Серебренникова под домашний арест вызвала в тихом августе кучу эмоций. Все, кто хотели высказаться, высказались. Линия демаркации понятна.

Те, кто за Серебренникова, говорят, что блестящий режиссер не должен пребывать под арестом — тем более, что вина не доказана. А те, кто против Серебренникова, говорят, что перед законом все равны: вон, сидит же в следственном изоляторе бывшая бухгалтер Серебренникова.

Меня же в этой истории резануло то, что резало глаз и раньше, во время всех публичных процессов. Серебренников (де-юре невиновный) на суде сидел в клетке. В свое время в клетках, как звери, сидели и Pussy Riot, и Навальный, и Ходорковский, а можем оказаться и мы с вами: даже у тех, кто активно поддерживает сегодняшний режим, вряд ли есть сомнения, что по решению сверху посадить можно любого, а повод найдут.

Звериная клетка в суде, в которую человек засунут на всеобщее обозрение, как в зоопарке, — российское изобретение новейших времен. Обвиняемые не сидят в клетках ни в Америке, ни в Европе. При Брежневе клеток тоже не было. Когда в начале 1980-х судили парня, убившего моего отца, были только скамья подсудимых и конвой.

Я не могу сказать с уверенностью, когда появились первые клетки. Возможно, уже при позднем Ельцине. Даже если так, было два десятилетия этот средневековый позор отменить. Не отменили. Это яркий символ того, что де-юре независимый суд де-факто вписан в госсистему, которая репрессивна, недоброжелательна и обвинительна по отношению ко всем, кто оказался у нее на пути.

С моей точки зрения, в новой России («новой», потому что крах нынешнего режима предчувствуют все, включая страстных его апологетов) суд должен быть частью не государственной, а общественной системы. То есть он должен быть организован на манер британской вещательной корпорации «Би-Би-Си», которая сконструирована так, что автоматически отвергает любое давление на себя — хоть со стороны премьер-министра, хоть королевы.

Сутью суда должна быть — и особенно в России! — защита интересов человека и общества от давления государства. Государство сильнее любого человека. Государство в России привыкло обвинять, карать, запрещать. Суд, никак не подчиняющийся государству, должен выяснять две вещи: насколько доказано обвинение и какое решение будет в интересах общества.

-

Государственные и общественные интересы могут сильно отличаться. Государственный интерес (т.е. интерес конкретных групп, получающих деньги через бюджет) может быть в том, чтобы объявить все руководство «Гоголь-центра» расхитителями бюджета (с тем, например, чтобы перераспределить средства в пользу какого-нибудь казачьего хора). А общественный интерес в том, чтобы существовал блестящий «Гоголь-центр» («блестящий» — моя личная оценка, я видел там с десяток спектаклей, включая «Сон в летнюю ночь»), чтобы Серебренников снимал фильм про Цоя, ставил балеты в Большом театре и оперы в Германии — особенно если понятие «общество» расширить до Европы и всего мира.

Я понимаю, что идея общественного суда выглядит в России утопической — просто потому, что интересы государства в нашей стране принято считать важнее общественных. Хотя, с моей точки зрения, должно быть ровно наоборот.

Но и капитализм в России выглядел абсолютной утопией в начале 1980-х.

И нынешней системе рано или поздно придет конец. Все больше и больше людей думают о том, что в новой России придется проводить процесс, аналогичный процессу денацификации в послевоенной Германии — с тем, чтобы новая Россия не переродилась в прежнюю автократию (пусть и, условно говоря, с Навальным, Ходорковским или Кудриным во главе). Называют ряд конкретных мер: например, люстрацию — запрет судьям, следователям и прокурорам, участвовавшим в заказных процессах, занимать госдолжности.

Но это — технические вещи, как и уничтожение отвратительных звериных клеток.

Я же о сути суда.

Еще раз: суд — вне государства, он отдельная власть, он служит обществу и, если необходимо, защищает от государства.

Понимаю, что звучит странно, но есть время обдумать.

По инф. rosbalt.ru

О чем воюют маленькие страны?

Конфликт между Таиландом и Камбоджей — это не просто спор о границе.

Можно ли избежать ударов по российскому интернету?

Как пишут специалисты в области гражданское авиации, единовременные потери «Аэрофлота» после недавней хакерской атаки составили 250 млн рублей. Это то, что есть уже сегодня, то есть отмененные рейсы, пропавшие у пассажиров билеты и так далее. Всего же хакеры, которые в цифровом контуре национального авиаперевозчика сидели около полугода, нанесли ущерб порядка миллиарда рублей.

«Традиционные ценности» как оружие неоколониализма

Поддерживать архаику среди покоренных народов более выгодно, чем прививать им ценности цивилизованного общества.

Когда ИИ-модель — это не инновация, а сигнал тревоги

Американский Vogue — эталон стиля и законодатель мод — оказался в центре тихого, но очень знакового скандала. Причиной стал рекламный макет в августовском номере журнала, на котором красовалась модель, сгенерированная нейросетью.

Эвтаназия: дискуссионное право умереть самому

В современном мире, где продолжительность жизни неуклонно растет, а медицина совершает чудеса, все острее встает вопрос о качестве последних этапов человеческого бытия.