Самая короткая театральная рецензия

Близится новый год, пусть и семнадцатый (крестимся на иконы! делаем тьфу-тьфу-тьфу). Пора завязывать с серьезными темами и начинать расслабляться. Например, делиться историями в стиле «Иронии судьбы или с легким паром» - пусть и не про новый год, но про пьянки с сюжетом. Но я-то колумнист серьезный, поэтому я про иркутскую театральную жизнь напишу.

-

Были у моего друга Алексея проблемы с алкоголем, да не маленькие, а большие. Он давным-давно преодолел начальные стадии процесса вроде алкогольной амнезии, попутно овладев несокрушимой моралью пьяниц, сводящейся к принципу «не помню – значит не было». Разумеется, он давно научился со вкусом похмеляться и терять контроль над той пунктирной границей, которая отделяет «оздоровительный» опохмел от полноценного продолжения вчерашней лютой пьянки сегодня. Бросалось в глаза, что Алексею не дается один из финишных пределов погружения в нирвану алкоголизма – каким-то чудом он всегда запоминал факт одалживания денег и всегда одолженные деньги возвращал. Это редкость в среде пьющих людей, поэтому Леша имел заслуженную репутацию «ответственного алкоголика».

И вот в 2000-м году, словно бы в рамках кампании подготовки к встрече нового тысячелетия, Лешины жена и тёща разработали уникальный план избавления его от пагубной привязанности к зелью. Избавлять они решили иркутскими театрами. Каждый вечер они стали водить Алексея в театры – в Драму, в Музкомедию, в ТЮЗ, на студенческие спектакли в Театральное училище (там, кстати, тогда творили Вячеслав Кокорин и Иван Вырыпаев), не поверите, но даже в Театр народной драмы (именуемый отмороженными эстетами Театром народной дряни) водили.

Я первое время не мог понять, куда запропал мой друг. Потом он позвонил и рассказал о своей беде. О том, что выпить нет никакой возможности, ибо каждый вечер он в театре. Сообщил о том, что жена и тёща перекрывают все выходы и входы, удрать из театра невозможно даже в антракте.

Поскольку приближался новый год с ёлками, я предупредил Алексея, что, скорее всего, его будут водить и на новогодние ёлки. Цинично рекомендовал ему правильно, по-пацански одеваться – то есть зайчиком, как обряжали нас в новый год в нашем советском детстве.

Лёха юмора не оценил и разнылся про свою тяжелую жизнь. Просил придумать хоть что-нибудь. И мы придумали. План наш был довольно бесхитростным и удался в основном потому, что Алексей к этому времени отмучался в театрах не меньше двух-трех месяцев, на протяжении всего этого времени ему не удавалось выйти из-под контроля, поэтому жена и тёща слегка утратили бдительность.

Утратили настолько, что не заподозрили ничего, когда на очередном спектакле Алексей сказал им после первого действия, что у него разболелась голова, поэтому ему надо совершить антрактный перекур на улице. Ну а как тут что-то заподозришь, если жена и тёща зафиксировали, что его верхняя одежда осталась в гардеробе, а номерок в сумочке у жены. На улице был мягкий по погоде зимний вечер, поэтому Алексей разъяснил, что выкурит сигаретку за две-три минуты и не успеет простудиться.

Простудиться, разумеется, он не успел. За углом театра Драмы его ждал я. В сумке у меня был припасен неиспользуемый старый пуховик и шапочка-макмёрфевка. Не могу себе позволить в серьезном издании назвать её так, как она зовется в народе. Алексей быстренько обрядился в пуховик и шапочку и мы бросились наутёк. Это было время, когда сотовые телефоны были достоянием элитариев. То есть нас невозможно было преследовать телефонными звонками. У Алексея был пейджер, но он специально забыл его дома, что несколько раз отметил в разговоре с женой и тёщей, когда они приехали в театр.

Мы прибежали в забегаловку «Огонек» на улице Красноармейской. Это легендарная забегаловка 2000-го года. Много воспоминаний с ней связано. Ну старожилам объяснять не надо. Быстро заказали по рюмочке. Потом по второй. По третьей. Алексей, окончательно убедившись, что погони нет, закурил (тогда курили прямо в заведениях) и произнес самую короткую театральную рецензию, что я слышал в своей жизни: «Ну неужели они не понимают, что после наших иркутских театров вообще забухаешь по-черному?»

Я буквально загнулся от смеха. Фраза показалась мне чрезвычайно остроумной. Алексей сидел спиной к входу. Когда я, отсмеявшись, разогнулся и поднял глаза, то… увидел, что за спиной Алексея стоят его жена и тёща (мы догадывались, что разыскивать нас будут в «Огоньке», но рассчитывали, что у нас в запасе время на минимум одно театральное действие). Алексей выглядел совершенно счастливым человеком – человеком, которому ко всему ему счастью еще и удалось классно пошутить. Его счастье резко контрастировало с образами его судьбы, стоявшими у него за спиной.

В общем, это была настоящая «театральная сцена». Тянулись последние полусекунды до того момента, как жена и тёща решат обнаружить счастливому Алексею своё присутствие. Я смотрел на все это и чувствовал, как внутри меня тикает вечность.

Можно ли избежать ударов по российскому интернету?

Как пишут специалисты в области гражданское авиации, единовременные потери «Аэрофлота» после недавней хакерской атаки составили 250 млн рублей. Это то, что есть уже сегодня, то есть отмененные рейсы, пропавшие у пассажиров билеты и так далее. Всего же хакеры, которые в цифровом контуре национального авиаперевозчика сидели около полугода, нанесли ущерб порядка миллиарда рублей.

О чем воюют маленькие страны?

Конфликт между Таиландом и Камбоджей — это не просто спор о границе.

Когда ИИ-модель — это не инновация, а сигнал тревоги

Американский Vogue — эталон стиля и законодатель мод — оказался в центре тихого, но очень знакового скандала. Причиной стал рекламный макет в августовском номере журнала, на котором красовалась модель, сгенерированная нейросетью.

«Традиционные ценности» как оружие неоколониализма

Поддерживать архаику среди покоренных народов более выгодно, чем прививать им ценности цивилизованного общества.

Не пора ли штрафовать Госдуму за дискредитацию Госдумы?

А нет ли случайно у кого инициативы насчет того, чтобы штрафовать депутатов Госдумы за дискредитацию самой Госдумы?