S/Z иркутского трамвая |
| Автор: Сергей ШМИДТ, Langobard |
| 23.06.2015 23:08 |
|
Ролан Барт родился в 1915 году и умер в 1980 году. Ролан Барт – кумир моей интеллектуальной юности. Теперь таких не делают. Ни таких, как я - периода своей интеллектуальной юности. Ни таких, как Ролан Барт. Барт был французским интеллектуалом аналитического, а не словесно-диарейного склада. Он разбирал по косточкам (и расставлял по полочкам), как устроен мир, который мы принимаем за реальность, но который существует только в наших головах. Почему он появился в наших головах? Потому, что, как говорили классики, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». После того, как Барт умер, а немного спустя умер еще один аналитический интеллектуал из четырех букв – Фуко – французская гуманитаристика перестала быть аналитической, необратимо выродилась в постмодернистский треп, а, значит, перестала быть достойной внимания всякого уважающего себя жителя сибирского города И.
У Барта есть отличнейшая работа – со загадочным названием «S/Z». В ней новелла Оноре де Бальзака «Сарразин» разобрана на отдельные фразы и каждая фраза проанализирована-прокомментирована с точки зрения того, какой «эффект чтения» она создает. Каждая фраза по отдельности. То есть получается не литературоведческий анализ текста, а анализ чтения этого текста. Не исследование того, что хотел сказать и сказал автор, а исследование того, что творится в голове читателя из-за того, что автор что-то хотел сказать и сказал.
Иногда меня тянет на такой вот «разбор полетов языка». Тянет обычно в трамваях. Вот, например – ситуация, а с ней и разбор нескольких фраз, прозвучавших в ситуации и образовавших целостный текст. Иркутский трамвай бежит по рельсам, постукивая – словно резвый слепой на хорошо знакомой ему дороге, на всякий проверяющий тросточкой пространство перед собой. И вдруг трамвай резко тормозит, останавливается минут на пять. Пути занял эвакуатор, он упаковывает автомобиль, припарковавшийся в неположенном месте. Начинают звучать фразы – созидаться трамвайный текст. 1. «Они что, думают, что решили проблему? Они же ее создали». Это «они» понятно каждому российскому человеку. Это персонификация действительности, которой российский человек противостоит ежедневно. Обязательно – местоимение. Обязательно в третьем лице. И число множественное. Чтобы все уместились и без называния имен – Путин, Ерощенко, Бердников, Кондрашов, Горбачев, Сталин, Ленин, Петр I, Иван Грозный и миллионы других, которые все делают неправильно. То ли от глупости своей, то ли в своих интересах. Но в любом случае – во вред простому человеку. 2. «У них это бизнес, да-да только бизнес». Быстро прикинув, как будет круче, обвинить «их» в глупости или в корысти, собеседник того, кто начал разговор, выбирает корысть. Так-то первое высказывание оставляло возможность выбрать глупость. 3. «А куда идут деньги, которые потом платят за то, чтобы забрать машину со штрафплощадки?» Корысть не может быть просто корыстью. Она может быть только тщательно замаскированной, с двойным дном, с тайной, скрытой от простого человека. Нас кидают, обманывают, держат за идиотов, водят за нос. Но нас не проведешь. Мы знаем, что мир не такой, каким кажется. Мы не знаем, что там на самом деле, но знаем, что что-то не то. 4. «Лучше бы дороги построили на эти деньги, тогда бы решили проблему». И мы знаем как надо. Увы, «мы» - не «они». Поэтому мы будем просто знать, а они будут продолжать делать. Как им заблагорассудится. 5. «Лучше бы камеры повесили, как в других странах. Там просто делают съемку, а потом штраф обязательный». Уже скоро четверть века, как закончилась перестройка, но легенда о том, что «в других странах» не просто знают про «как надо», но и поступают, как надо – живет и никуда не девается. И всплывает в сознании, попадает на язык в любой подходящей и неподходящей для этого ситуации. Например, в ситуации пятиминутной остановки трамвая. Эвакуатор уезжает. Трамвай трогается. Ребенок за моей спиной спрашивает: «Мама, а если бы эти дяди и тети не ехали в трамвае, а шли бы пешеходами по улице, они тоже бы так ругались?» Мама отвечает: «Нет, Семечка (сына почему-то называют «Семечкой», может быть, Семён?). Тогда они ругались бы на водителей, которые оставляют машины, где попало, и хвалили бы эвакуаторщиков». Эти фразы не комментирую. С ними «текст иркутского трамвая» складывается окончательно. И текст этот, как всегда, прекрасен.
|
