Региональные выборы и «статус СВО»

«Ревущие десятые» в политической истории Иркутской области закончились вместе с 2010-ми. Выборы в Законодательное собрание 2018 года стали ярким эпизодом того штормического для Иркутской области политического десятилетия. «Единую Россию» тогда не защитили от народного негодования по поводу пенсионной реформы ни циклопические проценты Путина на мартовских президентских выборах, продемонстрировавшие всем сомневавшимся, что «крымский эффект» никуда не выветрился, ни отличнейший в плане зрелищ, настроения и даже игры сборной России чемпионат мира по футболу, прошедший в России. Выборы в ЗС иркутские единоросы проиграли коммунистам, правда, потом – уже в играх на шахматных досках сессий ЗС – выиграли у них почти все партии.

• Фото: Алексей Головщиков, "Областная газета"

Минуло пять лет. Грядут очередные выборы в т.н. «региональный парламент». Политологи прикидывают, гладко-спокойно они пройдут или возможны какие-нибудь нервические эпизоды? Напомню, что выборы в Государственную думу в 2021 году прошли в нашем когда-то неспокойном регионе так, что ничего, кроме танцев Виктор Ивановича Кондрашова и косички школьника из 47-го лицея, от них в памяти политизированной публики не сохранилось (я проверял). Нынешние выборы будут проходить в уникальных условиях СВО – Специальной Великой Отечественной – когда системным политическим игрокам и психологически некомфортно и, скажем прямо, небезопасно перегибать с политической конкуренцией. Запрос на единодушие исходит сегодня и снизу, я уж молчу, насколько он исходит сверху.

Хотел бы зафиксировать, что «статус СВО» создает по одной существенной проблеме для двух ведущих политических партий в области. Я уж по старинке, по остаточному духу 2010-х, позволю себе рассматривать политическую жизнь в Иркутской области, как происходящую в рамках вполне себе полноценной «двухпартийной системы». Почти как в ныне ненавистных США.

Наиболее существенная проблема для иркутской КПРФ – как она, собственно, собирается в нынешних условиях отличаться от ЕР? Невозможно достойно выступить на выборах, тем более, выиграть их, не отличаясь от конкурентов. Это железный закон публичной политики. Позиционирование, отпозиционирование и всяческое «отличайся или погибай» тут работают покруче, чем в любом маркетинге товаров и услуг. А как коммунистам отличиться от единоросов в условиях консолидации и единства – искусственного и естественного – вокруг СВО? Тем более, что граждане исходят из того, что партией президента, поведшего страну на «последний и решительный бой» против многогендерного НАТО и прислужников его славаукраинцев, является «Единая Россия». В общем, не завидую политтехнологам коммунистов. Прямо с нетерпением ожидаю первых свидетельств того, что они хоть что-нибудь изобрели. Честно скажу, самому предложить нечего. Даже обычный для политологов намек, мол, скиньте на карту горстку денег, есть у меня для вас «смыслы и концепты», совесть сделать не позволяет.

Но есть у меня плохие новости и для «Единой России». Она может оказаться жертвой соблазна построить свою кампанию исключительно на теме СВО и мобилизационного патриотизма. И есть некоторые инсайдерские свидетельства, что ЕР может чрезмерно увлечься этой темой. Увлечься, не поняв, что общество и граждане могут быть устроены сложнее, чем кажется. Они могут поддерживать СВО, исходить из того, что «либо мы их, либо они нас», но, во-первых, связывать это всё с повесткой государственных телеканалов, во-вторых, исходить из того, что свою поддержку они смогут выразить меньше, чем через год – на президентских выборах. А от пусть и не родных, но местных политиков граждане могут ожидать не «большой геополитики», а повестки попроще – про бытовые удобства и неудобства жизни, про школы и больницы, попросту выражаясь, про свет на улицах и тепло в домах. И как соединить ответ на этот политический запрос с обязательной сейчас геополитикой, не перегнув ни в одну из сторон? Это существенная проблема для иркутских единоросов.

В общем, складывается по проблеме для каждой из партий нашей двухпартийной системы.

Так ли мы близки к Третьей мировой, как кажется?

Мир за последние десятилетия сильно изменился.

Израиль и Иран: так кто победил-то?

Понятно, что безусловной победы нет. Формулировка Дональда Трампа о «безоговорочной капитуляции», заимствованная из истории совсем другой войны, в данном случае неактуальна.

Главная проблема Ирана — хроническая старость руководства

В 1979 году иранские революционеры (среди которых были и погибшие военные) сами обезглавили армию своей страны, причем еще сильнее, чем даже в России 1917 года.

Экономика замедляется, рост зарплат заканчивается

По данным HH.ru, число активных вакансий в мае 2025 года оказалось на 25% ниже, чем годом ранее. Это свидетельствует о том, что компании приостанавливают набор сотрудников и отказываются от планов расширения бизнеса.

Что будет с режимом аятолл в Иране?

Израиль рассчитывает впервые в истории сменить власть в другой стране без наземной операции.