Для тех, кто «всегда будет против»

Артем Рондарев, музыкальный журналист, будучи виртуальным участником книжного фестиваля «Книгомарт» (закончился позавчера) дал интервью иркутскому журналисту Вадиму Мельникову, в котором очень просто и очень точно высказал далеко не самой первой свежести мысль: «Искусство, по большому счету, и существует только до тех пор, пока его интерпретируют. Само по себе оно мало сообщает. Тебя интерпретируют, ты открыл рот – уже герой».

Следует заметить, что содержательная динамика интерпретаций связана не только с различиями «внутренних миров» употребляющих искусство, но и с конкретными историческими контекстами. Мой любимый курьез на тему того, как история может менять интерпретации, связан с творчеством Олега Медведева, нашего выдающегося земляка и современника. Ничего не рассказываю о самом Медведеве. Исхожу из того, что это самый известный сегодня в России и за ее пределами поэт из Иркутска, избравший песни средством донесения своей поэзии до слушателей. Поскольку меня корежит от слов «бард» и словосочетания «авторская песня», просто скажу, что лично у меня гениальность Медведева не вызывает сомнений с осени 1993 года, когда я познакомился с ним и впервые услышал его песни. И я точно знаю, что не один такой, у кого нет сомнений по этому поводу.

Летом 1994-го года Олег Медведев залпом сочинил пять песен, ставших, что называется, хитами. Одной из этих песен была «Религия». Когда он впервые исполнил её в своей тогдашней маленькой, конурного типа, квартирке в Университетском, слушатели (нас было три человека) просили его спеть эту песню раз десять подряд, не меньше.

Тогда, в самый разгар девяностых, она воспринималась совершенно однозначно, более того, уверенно скажу, что в точном соответствии с замыслом автора. Это была песня против всего, что происходило в России в девяностые. Вот буквально всё – от морали и поведенческих практик «великого хапка» до «вежливых унижений» в тогдашней внешней политике – отвергалось в этой песне. Песня была призвана поддержать и ободрить всех, кто воспринимал происходящее с отвращением, кто не участвовал, не поддерживал, кто стоял в стороне или был выброшен на обочину. Так и только так эта песня тогда «работала».

Прошли годы. Страшно сказать, больше четверти века. И от молодых людей околодвадцатилетнего возраста я услышал, что они воспринимают «Религию» как «песню сопротивления»… Путину и путинскому режиму. Как песню во славу Навального и всех, кто его поддерживает. Мол, только так можно понять, например, это:

«Рясы и погон, кривые хари святых,

Буквы и экраны, скользкий ком правоты,

Катится повальная похабная хворь.

Праведное слово, как тифозная вошь -

Если ты согласен, значит ты не живешь,

Спорь, моя неверная религия, спорь!

О том, что если выбрал поле, так на нем и стой,

Не меняйся в цвете, коль билетик пустой -

Пусть меняет место, кто пойдет за тобой…».

В самом деле, ну разве это не портрет путинской России? Черт побери, бывает же такое! Это ведь создавалось как портрет ельцинской России, той самой, на отрицании которой построена Россия путинская. «Рясы и погон» это было не про патриарха Кирилла и не про Росгвардию, а про то, что тогда творилось в телевизорах после октября 1993 года, известного как «расстрел Белого дома». «Буквы и экраны, повальная похабная хворь» – это про повсеместную пропаганду тогдашних находившихся у власти «демократов», ныне известных как находящиеся в оппозиции «либералы». «Если ты согласен, значит ты не живешь» – это про тех, кто тогда не был согласен со всем, что происходило.

И даже зачин песни – «Вновь свои девизы поменяла знать с «Veni, vedi, vici» на «fuck твою мать» – ничего не спасает. Не спасает то, что знать опять вернулась (в 2014 году, например) к «Veni, vedi, vici». Потому что само слово «знать» вызывает у современного молодого человека ассоциации с Золотовыми и Сечиными, а это вполне определенные ассоциации.

Ну а теперь о дополнительном курьезе. Тогда, в далекие девяностые, я убеждал Олега Медведева изменить самую, пожалуй, скандальную строчку в песне: «Лучше задохнуться, чем вдыхать этот дым, лучше быть коричневым, чем голубым». Говорил, зачем тебе напрягать публику этим гомофобским наездом? Сделай так: «Лучше быть коричневым, чем никаким». Меньше будет отторжения у «прогрессивной» части публики, а смысл не исчезнет, может, даже усилится. Олег был непреклонен, и в песне все осталось так, как было им сделано с самого начала.

Интуиция в каком-то смысле не подвела творца. Эта строчка «Лучше быть коричневым, чем голубым» остается, по сути, единственной строчкой в песне, действительно мешающей истолковать ее как песню «против Путина, за Навального». Как песню против нынешнего положения дел. Эти «голубые» оказались единственным якорем, зацепившим песню за тот исторический контекст, в котором она была написана и который она действительно подразумевала.

В общем, пользуйтесь примером, иркутские культурологи! Лучше примера на тему «история-шулер играет с нами в интерпретации» и не найти, пожалуй.

Где государству взять денег? В наших карманах

То, что государство поглубже залезет в карманы граждан в грядущие года, было ожидаемо, поскольку у бюджета заканчиваются источники пополнения.