Суета вокруг кризиса

В правительстве утвердили перечень организаций, которые, если использовать западный антикризисный жаргон, "слишком велики, чтобы обанкротиться". В том смысле, что разорение любого из них якобы совершенно нестерпимо для державы.

Несмотря на абсолютно беспристрастные критерии попадания в этот список (наличие как минимум 4 тысяч работников; не менее чем десятимиллиардная выручка в 2013 году и пр.), борьба за попадание в него, видимо, была довольно скандальной. Кого-то включили туда уже задним числом, а кое-кто, наподобие чубайсовского "Роснано", так и не попал в этот перечень счастливцев.

Так или иначе, на сегодняшний день там 199 предприятий. Задумано выдать им в общей сложности 200 млрд руб. для облегчения выплаты процентов по кредитам и удовлетворения прочих неотложных нужд. Каждая из этих структур может претендовать не больше, чем на 5 млрд руб. И притом не сразу, а только после того, как Минэкономразвития освидетельствует ее на предмет "выполнения программ реструктуризации и повышения эффективности".

"Никакой индульгенции, автоматизма предоставления им поддержки нет", — строго пообещал министр экономразвития Алексей Улюкаев.

Вот, казалось бы, и начались конкретные дела. Не прошло и полугода, как правительство заметило кризис и сразу же принялось с ним бороться, помогая нуждающимся фирмам и одновременно заботясь об улучшении качества их работы.

Осталось ответить на несколько вопросов.

На такой, например: а не слишком ли разнороден вышеупомянутый список? Что объединяет супергигантов, вроде "Ростехнологий" или "Роснефти", главы которых – люди легендарные и вхожие в Кремль, с такими симпатичными структурами, как ОАО "Аптечная сеть 36,6" или ООО "Ашан"? Которые тоже всеми любимы, однако менее грандиозны и не столь близки к высочайшим сферам.

Проще всего ответить: и тем, и другим нужны деньги. Верно. Но совершенно разные деньги. И добывают они их по-разному. Что такое 200 млрд руб. для "Роснефти"? Смешная цифра. "Роснефть" уже таинственным образом получила триллион за свои облигации и собирается так или иначе изъять из государственных закромов еще столько же.

Может быть, какая-нибудь аптечная сеть ради миллиарда–другого рублей и согласится встать на задние лапы и отрапортовать о "выполнении программы реструктуризации". Точно не знаю, но допускаю.

А вот вообразите себе такую сценку. Приходит Алексей Валентинович Улюкаев в "Роснефть", отсиживает очередь в приемной, да и говорит: "Ну-ка, Игорь Иваныч, докладывайте, как вы тут повышаете эффективность, а то не дам 5 миллиардов". Даже не смешно.

Подлинным гигантам, получающим госфинансирование совсем в других масштабах и по другим схемам, пребывание в правительственном списке совершенно незачем, хоть их туда и записали. Оно нужно фирмам средней крупности, для которых борьба даже и за крохи государственного пирога все-таки имеет смысл. А для нашего правительства раздел этих крох – оправдание собственного существования и ответ на упреки в бездействии.

Но, может быть, от всего этого получится хоть и маленькая, но польза? Вряд ли. Ведь любые деньги, выдаваемые чиновниками одним людям и фирмам, отбираются у других. Повысить шансы на спасение крупных предприятий государственная машина может только одним способом – изъять средства у предприятий помельче и тем самым уменьшить их надежды как-то выплыть.

Какими способами рядовых граждан и небольшие предприятия обчищают в пользу больших и супербольших? Сегодня на первый план выходит инфляционный налог. Когда Росстат после некоторых заминок обнародовал итоги января, то выяснилось, что индекс потребительских цен в этом месяце радикально превысил казенные же предварительные оценки и подскочил до 3,9%, то есть до темпов, еще ни разу не виданных в XXI веке.

"Мои инфляционные ожидания резко ухудшаются… К концу первого квартала инфляция в годовом исчислении вплотную приблизится к 20% и продолжит свой рост… Если Банк России промедлит и не решится на быстрое повышение своей ключевой ставки, то 30%-ный рост может стать реальностью уже в этом году…". Так сейчас думает Сергей Алексашенко, который в 90-е годы наблюдал подобные зигзаги с очень короткого расстояния, будучи тогда первым зампредом ЦБ.

Бездумное вбрасывание в экономику денег на поддержку избранных – это подхлестывание роста цен и грабеж всех остальных через инфляционный налог и сверхвысокие ставки по кредитам.

И пока призраки 90-х подступают все ближе, власти пытаются копировать "антикризисную политику" 2009 года. Ту самую, которая оставила на плаву неправильно организованных и бездарно управляемых хозяйственных монстров и придушила здоровые предприятия.

Именно после этой "терапии" экономика России фактически перестала расти: накануне нынешнего спада, в середине 2014-го, ВВП был всего на 5,5% больше, чем шестью годами раньше, в середине 2008-го, на тогдашнем предкризисном пике. Сейчас перспективы похуже, чем в 2009-м, но экономике опять подсовывают все то же протухшее лекарство.

Если бы машина управления имела силу, волю и желание сделать что-то стратегически полезное, она составила бы совсем другой список. Список предприятий, подлежащих организованному демонтажу и просто кандидатов в банкроты. Почетное место в нем заняли бы казенные гиганты, превратившие себя в гирю на шее страны. Госпомощь направлялась бы не утопающим фирмам, а их персоналу, облегчая ему переход на новые рабочие места.

Но ждать такого от наших управленцев-симулянтов явно не приходится. Так и будут суетиться вокруг кризиса.

По инф. rosbalt.ru

Будет ли Америка Трампа «снова великой»?

С каждым днем крепнет ощущение, что business-friendly Дональд Трамп при сохранении своих нынешних подходов может принести экономике США результат прямо противоположный обещанному в ходе предвыборной кампании.

Зеленский и Трамп: роковой вопрос «Ты меня уважаешь?» вроде урегулирован

После письма Зеленского Трампу и выступления президента США в Конгрессе мощный приток конспирологии в соцсетях сошел на нет. Хотя напряженность сохранилась, стремление сторон к продолжению переговоров очевидно.

Народ спит под обстрелом пропаганды

Причина нежелания существенной части соотечественников ясно и четко осознать окружающую реальность не в том, что «народ» изначально не тот и его когнитивные функции имеют какой-то врожденный дефект.

Предложено с трибуны Совфеда: крепостное право для студента

В жизни иногда такое бывает: перемещался человек с места на место, искал лучшей доли — в учебе, работе, карьере, — а в определенном возрасте решил свой опыт обобщить, итоги подвести. Ну, например, чтобы с внуками поделиться, оградить их от повторения своих ошибок. И вот с высоты прожитых лет он говорит о том, что зря оставил родной городок — мол, надо было там учиться, реализовываться, а меня зачем-то в столицы потянуло.

Народ-ребенок не интересуется разоблачениями начальства. Что делать?

Тезисы про инфантильность российского населения со стороны многих оппозиционных публицистов давно уже стали общим местом.