Гендерное неравенство в России — наследие мрачной истории страны

Сегодняшние проблемы в отношениях россиян во многом сформированы масштабными катастрофами прошлого.

-

Когда мы говорим о гендерной динамике в России, слишком часто склонны фокусироваться на сиюминутных проявлениях — дискуссиях в соцсетях, статистике разводов или количестве женщин на руководящих постах. Однако, чтобы по-настоящему понять истоки современного положения вещей, необходимо погрузиться в глубины истории, в те трагические периоды, которые не просто пошатнули, а кардинально изменили демографический и социальный ландшафт страны. Гендерный дисбаланс в России — это не случайное явление, а глубокий, кровоточащий шрам, оставленный чередой катастроф ХХ века.

Именно поэтому так поражает статистика, описывающая последствия периода 1914–1922 годов. Первая мировая война, революции, Гражданская война, интервенция, голод, эпидемии — этот калейдоскоп ужаса унес миллионы жизней. Но погибшие не были равномерно распределены по полу и возрасту. Основной удар пришелся на молодых мужчин — они были призваны на фронты, участвовали в боях братоубийственной войны, гибли от болезней и лишений. Цифры, приводимые историком Шейлой Фицпатрик в ее фундаментальном труде «Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня», рисуют поистине апокалиптическую картину:

«Среди погибших непропорционально велика была доля молодых мужчин; это повлияло на соотношение женщин и мужчин в деревне даже сильнее, чем в городе. В 1920 г. среди сельского населения 45 губерний Европейской России в возрастной группе 19-29 лет на 100 мужчин приходилось 230 женщин».

Вдумайтесь в эту цифру: 230 женщин на 100 мужчин в самом репродуктивном и трудоспособном возрасте! Это не просто дисбаланс, это демографическая катастрофа, которая не имеет аналогов в истории большинства развитых стран. В то время как мир переживал свои войны и потрясения, ни одна другая страна мира в ХХ веке не сталкивалась с таким масштабным и долговременным гендерным перекосом.

Последствия этого «мужского дефицита» были колоссальны и многогранны. Во-первых, это напрямую ударило по институту семьи. Миллионы женщин оказались лишены возможности выйти замуж и создать полноценную семью, либо рано овдовели. Феномен «лишних женщин» стал обыденностью. Во-вторых, это привело к невиданной ранее феминизации многих традиционно «мужских» сфер деятельности. Женщинам приходилось брать на себя тяжелый труд в сельском хозяйстве, промышленности, образовании, медицине, чтобы выжить и прокормить свои семьи. Этот вынужденный эмансипационный процесс сформировал тип «сильной русской женщины», способной вынести любые испытания, справиться с двойной, а то и тройной нагрузкой. В-третьих, это повлияло на национальную психологию, создав у женщин ощущение того, что они сами по себе являются основной опорой общества. Мужчина, в силу своей редкости, автоматически становился «ценным призом», даже если его личные качества оставляли желать лучшего.

И эта тенденция не ограничилась лишь периодом 1914–1922 годов. Коллективизация, Голод 1930-х, волны политических репрессий и, конечно, Великая Отечественная война — каждая из этих трагедий вновь и вновь «выбивала» мужское население, особенно молодых и активных людей, из демографической структуры страны. Вторая мировая война по своим масштабам превзошла все предыдущие потери, вновь оставив миллионы женщин без партнеров и отцов. Целые поколения росли в неполных семьях, где мать была единственной кормилицей и воспитательницей. Это закрепило тот самый «матриархальный» характер российского общества, который многие исследователи отмечают до сих пор.

И вот только сейчас, спустя столетие после первой волны потерь, Россия начинает медленно, болезненно, возвращаться к относительному гендерному равновесию. Конечно, дисбаланс все еще сохраняется — после 30-35 лет соотношение женщин и мужчин вновь начинает смещаться в сторону перекоса в женскую пользу, что является следствием более высокой мужской смертности, зачастую связанной с образом жизни. Однако в более молодых возрастных группах ситуация становится более симметричной. И именно этот сдвиг, это постепенное выравнивание весов, парадоксальным образом является катализатором того, что многие называют «войной полов».

Поколения мужчин выросли в условиях негласного привилегированного статуса, обусловленного их демографической редкостью. Даже если мужчина не обладал выдающимися качествами, само его существование, способность быть отцом и кормильцем, делало его в некотором смысле «дефицитным товаром». Женщины, с другой стороны, были вынуждены конкурировать за ограниченное количество партнеров, часто закрывая глаза на недостатки.

Теперь ситуация меняется. Мужчин стало относительно больше, и они уже не являются автоматически «ценным призом», который нужно завоевывать и удерживать любой ценой. Женщины, воспитанные в условиях современной эмансипации и имеющие больше свободы выбора, стали предъявлять к партнерам гораздо более высокие требования: не только финансовую состоятельность, но и эмоциональную зрелость, ответственность, участие в воспитании детей, готовность к партнерским отношениям.

Мужчины, сталкиваясь с новыми реалиями, зачастую оказываются не готовы к этой изменившейся динамике. Ожидания с обеих сторон входят в противоречие. Женщины не готовы мириться с тем, что раньше казалось нормой, а мужчины не всегда понимают, что их традиционные роли и привилегии больше не работают по умолчанию. Это порождает фрустрацию, взаимные претензии, недопонимание и, как следствие, ту самую «войну полов», которая разгорается на просторах интернета, в бытовых конфликтах и отражается в статистике разводов.

Мы видим, как история, подобно невидимому архитектору, десятилетиями формировала социальный ландшафт. Теперь, когда демографические последствия былых трагедий постепенно сглаживаются, общество переживает болезненную адаптацию. Истинные истоки этой «войны» — не в испорченных характерах или эгоизме отдельных людей, а в глубинных, вековых травмах, которые лишь теперь начинают заживать, заставляя нас переосмысливать самые основы гендерных отношений. Чтобы примириться друг с другом, мужчинам и женщинам в России необходимо прежде всего понять и принять это тяжелое историческое наследие, которое до сих пор формирует наши ожидания и наши страхи.

Николай Яременко, главред ИА «РосБалт», социолог, доцент Финансового университета при правительстве РФ

Так ли мы близки к Третьей мировой, как кажется?

Мир за последние десятилетия сильно изменился.

Израиль и Иран: так кто победил-то?

Понятно, что безусловной победы нет. Формулировка Дональда Трампа о «безоговорочной капитуляции», заимствованная из истории совсем другой войны, в данном случае неактуальна.

Главная проблема Ирана — хроническая старость руководства

В 1979 году иранские революционеры (среди которых были и погибшие военные) сами обезглавили армию своей страны, причем еще сильнее, чем даже в России 1917 года.

Экономика замедляется, рост зарплат заканчивается

По данным HH.ru, число активных вакансий в мае 2025 года оказалось на 25% ниже, чем годом ранее. Это свидетельствует о том, что компании приостанавливают набор сотрудников и отказываются от планов расширения бизнеса.

Что будет с режимом аятолл в Иране?

Израиль рассчитывает впервые в истории сменить власть в другой стране без наземной операции.