Спецоперация: торжество «ночного государства» |
| Автор: Сергей Шелин |
| 04.03.2022 17:51 |
|
Многие литературные метафоры обрели в наше время новую жизнь. Размышления обозревателя Росбалта*
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА. - Часть российского руководства давно переселилась в альтернативную реальность. А сейчас забрала туда всю страну Шутки по поводу того, что роман Толстого следует теперь называть «Спецоперация и мир», быстро перестали смешить. Не говоря о том, что казенный язык и раньше не совпадал с обиходным. Первая чеченская кампания (1994–1996 гг.) официально именовалась «операцией по восстановлению конституционного порядка», вторая (1999–2000 гг.) — «контртеррористической операцией». Но тогда эти наименования не были обязательными для всех. Понять, как и почему изменилось государственное отношение к словоупотреблению — значит увидеть глубинные корни всего, что сейчас происходит. Начну с двух совершенно безобидных примеров. Некоторое время назад на бутылках итальянского вермута и французского шампанского появились обязательные надписи: «не является вином» (если вермут) и «игристое вино» (если из Франции). Между тем, по данным «Википедии», — «наиболее популярный вид ароматизированного вина». А про там же сказано, что хотя этот термин «зачастую используется производителями игристого вина во многих странах и местностях (например, в Калифорнии, Канаде и России), согласно регламентам Европейского союза, правильно его использовать только по отношению к вину, производимому в провинции Шампань». Однако недавно принятые у нас законы разрешили величать «шампанским» только то, что сделано в России, а «вино» определили так, что вермут под это понятие вообще перестал подходить. Казалось бы, пустячок, административная причуда, подкрепленная лоббистскими усилиями российских виноделов. Но в том-то и дело, что это не мелочь, а мания. У лоббистов-виноделов есть тысяча иных способов продвинуть свои выгоды. Причина в другом. Даже и на этом, явно второстепенном участке, как и на всех прочих, начальство все более исступленно требует, чтобы подданные переселились в альтернативную реальность. Где дважды два — пять, пацифисты — это террористы, а шампанское — что угодно, но только не вино из Шампани. Тут важно понимать: это именно принципиально иная реальность, а вовсе не банальные автократические попытки дисциплинировать и построить граждан. Простаками оказались аналитики, которые пытались рационально истолковать очередные закручивания гаек и принимали за чистую монету казенные их объяснения. За тех же «иностранных агентов» взялись еще десять лет назад и сначала объявляли таковыми лишь некоммерческие организации, существовавшие на заграничные гранты. Раз работают на западные деньги, значит агенты, кто же еще? И эти обоснования на первых порах выглядели хоть и несправедливыми, но как бы имеющими основания в общепринятой реальности. То, что государственные обвинения выдвигаются теперь только ради прикрытия и уже не имеют никакого веса для собственных изобретателей, открылось постепенно, по мере того как круг заклейменных расширялся, а претензии становились все нелепее. В последние месяцы буквально всем стало ясно, что дело уже вовсе не в формальных придирках и даже не в желании загнать проштрафившихся в некие рамки. Соблюдение каких-то правил могло иметь смысл в обычной реальности, в которой еще недавно обитала заметная часть властной машины. А в реальности альтернативной, куда переселилась другая ее часть, всех этих неподходящих и нежелательных просто не должно быть. С пониманием того, что власть до недавних пор обитала в двух реальностях, вспомним о «дневном государстве» и «ночном государстве», выдвинутую несколько лет назад социологом Константином Гаазе: «Дневное — регулярное российское государство: правительство, чиновники, бумаги. Не самое лучшее, но и не самое худшее по нынешним меркам. Ночное — государство силовиков и придворных». В одном «государстве» работают по правилам, в другом — творят произвол. Сам Гаазе больше не использует эту модель, но, думаю, она неплохо работает, если внести в нее одну поправку: между «дневным» и «ночным» государствами непроходимой границы нет, и люди, которые еще вчера обитали в первом, сейчас массово перемещаются во второе. Возьмем для примера наших высококвалифицированных технократов и даже отчасти бывших либералов из Минфина, ЦБ, Сбера и т. п. Вот трудятся они в обычном своем «дневном» режиме, примерно таким же порядком, как их собратья из продвинутых стран, — сочиняют бюджет, шлифуют ключевую ставку, размышляют о банковских продуктах и услугах. И вдруг им: — Слушайте здесь. Тут мы с Украиной решили кое-что предпринять. Так что ждите санкций, готовьтесь, проследите, чтобы народ не паниковал, и чтобы все у вас работало как часы! — Ой. А что предпринять-то решили? — Да выбирайте свободно любое слово, при условии, что этим словом будет «спецоперация». И хватит сопли жевать. Вперед! Передают — уж не знаю, точно или нет, — что госфинансистов примерно таким порядком за день и оповестили. А они, конечно, взяли под козырек и переехали из своего уютного «дневного государства» в «ночное», где теперь и кувыркаются. Властная машина перестала двоить. «Ночное государство» без остатка присоединило к себе «дневное». По инф. * Средство массовой информации, внесенное Минюстом РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента Что случилось:
Подробности о Спецоперации:
В частности:
МНОГИХ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО: 
Попытки превратить школу в воспитательное учреждение вместо образовательного не пойдут на пользу никому. 
Для некоторых думцев законотворчество явно становится инструментом психотерапии. 
Агрессия ко всему «альтернативному» не только противоречит идеалам свободы, но и опасна для здоровья.
Почему женщины либеральнее, а мужчины консервативнее? 
Мир за последние десятилетия сильно изменился. |
