Российский экспорт: десять лет спустя

Для экономических отношений с внешним миром уходящие 2010-е можно уверенно назвать потерянным десятилетием.

Сведения о международной российской торговле труднее поддаются подтасовкам, чем любые внутренние параметры — касаются ли они промышленности, уровня потребления или, скажем, жилищного строительства.

Тем интереснее сравнить только что опубликованный рапорт о внешней торговле в 2019-м с данными за 2010 год.

Вспомним, какой была жизнь в начале десятых годов и согласимся, что сегодня живем в другой стране. Но, сравнивая товарные потоки, которыми Россия и внешний мир обменивались в 2010-м и 2019-м, удивимся скромности перемен.

Товарооборот мало изменился даже по общим цифрам. В 2010-м он составлял в текущих ценах $639 млрд (экспорт — $393 млрд, импорт — $246 млрд), а в 2019-м — $673 млрд (экспорт — $419 млрд, импорт — $254 млрд). Доллар за эти годы стал дешевле как минимум в 1,15 раза. Поэтому по реальному счету объем российской торговли в конце десятых был не больше, а меньше, чем в их начале.

Пройдем по странам, с которыми торгует РФ.

В 2010-м на Евросоюз приходилось 48,1% российской торговли товарами (в том числе на Германию — 8,2%), а в 2019-м — 41,7% (в том числе на Германию — 8%). Снижение заметное, но не радикальное. Переход от тогдашнего дружелюбия к нынешней холодной войне слегка перекорежил бизнес, но вовсе его не прихлопнул.

Не случилось чуда и в торговых отношениях с Белоруссией и Казахстаном, которые сначала пережили на словах небывалый взлет, а теперь вошли в полосу злобных скандалов. В торговле эти две страны как были, так и остались заметными, но явно второстепенными партнерами России.

Оборот российско-белорусской торговли вырос за 2010-й — 2019-й с $28 млрд до $33 млрд (примерно таков сегодня уровень торговли с Турцией), а российско-казахстанской — с $15 млрд до $19 млрд (как с Польшей). В реальном исчислении они, можно сказать, и не изменились за десятые годы. Вот такая «интеграция», если из нее вычесть пропагандистский трезвон.

Настоящая революция произошла только на двух направлениях — российско-украинском и российско-китайском. Китай и в 2010-м был самым крупным торговым партнером нашей страны ($59 млрд, 9,3% российского товарооборота). Но «украинская» торговля России ($37 млрд) уступала тогда «китайской» только в полтора раза и была лишь немногим меньше, чем «белорусская» и «казахстанская» вместе взятые.

А в 2019-м торговля с Китаем ($111 млрд, 16,6% российского товарооборота) была уже вдесятеро больше товарного обмена с Украиной ($11 млрд и 1,7%). С поправкой на инфляцию доллара, торговля России и Украины упала вчетверо, а России и Китая выросла в 1,6 раза. Таковы два самых ярких торговых итога десятилетия.

Это если говорить о смене партнеров.

Если же посмотреть на структуру товарных потоков, то заметный сдвиг (он же и большой успех) всего один.

В 2010-м российский экспорт продовольствия стоил лишь $9 млрд, а в 2019-м взлетел до $25 млрд. Наша страна стала одним из самых крупных в мире экспортеров зерна и крупнейшим — пшеницы.

Ни на одном из прочих участков чудес не произошло.

Даже ввоз в Россию продовольствия, по которому, казалось бы, катком должны были пройти продуктовые контрсанкции и «импортозамещение», выдержал и то, и другое довольно спокойно. С 2010-го по 2019-й он сократился с $36 млрд до $30 млрд.

Вполне заметное (тем более с поправкой на инфляцию), но не радикальное уменьшение объясняется скорее девальвацией рубля и сопутствующим снижением спроса на импортную еду, чем прочими факторами. Запрет на импорт из Европы уронил не столько объемы, сколько качество ввозимого продовольствия. А всплеск производства домашних суррогатов не вызвал у россиян никакого потребительского экстаза.

Что же до прочих товаров, то вывоз топлива принес $272 млрд экспортной выручки в 2010-м (68% экспортных доходов) и $262 млрд в 2019-м (62%). Объемы продаж даже выросли, но нефть и газ в конце десятых стоили дешевле, чем в начале.

Неэнергетические экспортные доходы за 2010-й — 2019-й увеличились с $121 млрд до $155 млрд. Если принять в расчет пятнадцатипроцентную инфляцию, рост едва заметен.

Ни по одной серьезной экспортной статье за десятые годы не произошло крупных перемен. Продажи металлов, скажем, в 2019-м принесли меньше, чем в 2010-м (соответственно $38 млрд и $50 млрд), а экспорт машин и оборудования — больше ($28 млрд и $21 млрд). Ни то, ни другое — уж точно не революция.

Внешнеторговые итоги десятых впечатляют своей пустотой и неловкостью. Все осталось как было или стало хуже.

Украина, а теперь, возможно, Польша, Турция и даже Белоруссия превращаются в пространство, некомфортное для российских прямых и транзитных поставок.

А «поворот на Восток», который в движении торговых потоков отобразился все же заметно слабее, чем в казенной демагогии, лишь консервирует сырьевую структуру российского экспорта. Китайским приобретателям ничего, кроме нефти, угля и древесины, от наших экспортеров не требуется. А китайским поставщикам металлов и оружия российская конкуренция на мировом рынке совершенно не нужна.

Десятилетие потеряно. Признаков того, что поняты причины, нет.

По инф. rosbalt.ru

Госрегулирование цен: соблазнительная и опасная идея

Годовая инфляция в России ускорилась за неделю с 8,46% до 8,57%. Об этом сообщает Росстат. ЦБ ожидает, что к концу 2024-го инфляция составит 8-8,5% в годовом выражении. При этом прогнозируется, что к концу 2025-го она упадет до 4,5-5%.

Оказывается, до 2022 года Россия была не вполне суверенной. Но… кто же это допустил?

Выступление президента на форуме «Валдай» кто-то назовет сигналом о готовности к большой сделке с Западом, а кто-то, наоборот, усмотрит в нем демонстрацию непреклонной решимости продолжать начатое и додавить геополитических оппонентов и открытых противников.

Цыгане — новый триггер напряженности в России?

Цыганский фактор становится главным в нарастании межэтнической напряженности в РФ. Размышляет Кирилл Шулика в Rosbalt.ru

БРИКС: клуб недовольных

Общеизвестно, что объединение «от противного» обычно лишено собственного смысла и наполнения. Быть против чего-то допустимо, но в ответ надо предложить какую-то альтернативу, свое видение.

Не слишком ли много в России ждут от американских выборов?

Выборы президента США давно стали одним из главных событий внутренней политики России. Уж точно более важным в общественном сознании, чем наши собственные выборы.