Путинская Россия: авторитарная или тоталитарная? Разница есть…

В связи с запредельно жесткими приговорами, вынесенными на днях по делу «Сети» (организация признана в России террористической и запрещена — ред.), у нас стали все чаще поговаривать, что авторитарный путинский режим быстро трансформируется в тоталитарный.

Скорее всего, многие под словом «тоталитаризм» понимают репрессивную систему типа сталинской. И тогда получается, что чем больше репрессий, тем ближе мы оказываемся к тоталитарному обществу.

Можно, наверное, рассуждать и так, если хочется выплеснуть эмоции. Но вообще-то различие авторитарных и тоталитарных режимов имеет другой смысл.

Автократия основана на том, что одни и те же люди много лет правят страной, подавляя любую оппозицию с помощью разного рода манипуляций и даже репрессий. Главное для автократа — сохранить свою власть и использовать ее для определенных целей. Чаще всего — для извлечения ренты группой лиц, «особо приближенных к императору», как говорилось в одном старом фильме.

Но автократия не стремится к насаждению тотальной идеологии, при которой каждый дворник должен клясться в верности системе, а любое обнаруженное несогласие с существующим положением дел (реальное или мнимое) наказывается тюрьмой. Если автократия успешно решает свои задачи (власть и рента), то ее не сильно беспокоят критические статьи в немногочисленных независимых изданиях, одиночные пикеты, ироничные высказывания в адрес вождей и научные труды, в которых описывается деструктивность авторитарных режимов.

Автократия может быть более или менее жесткой. Но даже когда она начинает сажать людей на длительные сроки — это все еще автократия. Тоталитаризм на ее месте возникает лишь тогда, когда заколачиваются все форточки, через которые можно сделать глоток свежего воздуха.

Для построения тоталитарной системы недостаточно стремления автократа к максимизации своей власти. Нужно еще, чтобы большинство людей верили в господствующую идеологию, готовы были ради нее много трудиться и иногда даже отдавать жизнь. А главное — доносить на несогласных и искренне радоваться массовым репрессиям.

Если у народа такой веры нет, то вождю проще править страной, ужесточив авторитарную систему, а не пытаться построить тоталитаризм из «человеческого материала», который для этого совершенно непригоден.

Поэтому в России тоталитаризма нет и пока не предвидится. Такой вывод вызывает часто два возражения.

Многие эмоциональные люди, которым нравится называть нынешнюю систему тоталитарной, обвиняют тех, кто использует термин «автократия», в стремлении (возможно, небескорыстном) приукрасить путинизм. Но на самом деле, если мы говорим о серьезном ужесточении автократии, критикуем режим за нарушение прав человека, за коррупцию, за неэффективность экономики и бедственное положение многих групп населения, — то явно ничего не приукрашиваем. Мы называем вещи своими именами, объективно анализируя ситуацию.

Другие критики, напротив, считают, что нет разницы, как называть сегодняшний российский режим. Можно говорить о диктатуре, тирании и так далее. В терминологических тонкостях пусть разбираются ученые-политологи. Но на самом деле для будущего России важно понимание того, в каком обществе мы живем и каковы складывающиеся ныне политические тенденции.

Разговоры о том, что в России установился тоталитаризм (хотя даже вероятность перерастания путинской системы в тоталитарную сейчас довольно мала), — признак запредельного пессимизма, упадка, неверия в собственные силы. Это именно то, что оказывается на руку автократам, желающим подольше удержаться у власти.

Ведь если режим тоталитарный, то никакого нормального развития уже не будет. Тоталитаризм для людей, не верящих в гений вождя и истинность его идей, оборачивается полной безнадегой. А безнадега порождает две стратегии поведения: либо валить из страны ради собственного успеха и будущего своих детей, либо впасть в апатию и деградировать, стараясь забыться любыми способами. Нетрудно заметить, что путинскую систему как тот, так и другой вариант вполне устраивает.

В отличие от советской системы, существовавшей за железным занавесом, нынешняя не препятствует эмиграции. Каждый мыслящий человек, уехавший из страны, перестает быть внутренним критиком режима и потенциальным бунтовщиком. Сваливать можно даже лучшим умам и лучшим предпринимателям — деградация науки и экономики нашу власть не волнует. Утечка мозгов и бегство капиталов не мешают извлекать ренту из тех ресурсов, которые находятся в распоряжении элиты.

Более того, российские власти, в отличие от советских, не пытаются превращать деградирующих людей в «достойных членов коллектива». Не существует никаких механизмов «вытягивания» и «проработки» бедствующих. Спился и стал бомжом — твои проблемы. Никто не гарантирует тебе права на труд, зарплату, жилье и т. п. Тот, кто даже о себе позаботиться не может, наверняка не станет «раскачивать лодку». Поэтому бомж и алкоголик — такой же полезный для автократии человек, как эмигрант. Он безопасен во всех смыслах.

В авторитарной системе, как бы она ни была нам неприятна, есть возможность делать хоть что-то для трансформации страны в будущем. Если мы сегодня трезво оцениваем ситуацию, а не рвем на себе волосы с криком «Тоталитаризм!», то остаемся и работаем. В тех нишах, которые у нас еще существуют. Тянем экономику, несмотря на наезды. Занимаемся наукой, несмотря на безумную бюрократизацию. Рассказываем детям о том, что страна все-таки может стать иной, хотя авторитарный режим сделал многое для утраты у мыслящих людей веры в будущее России.

По инф. rosbalt.ru

Что нам и миру проповедует Александр Дугин?

Александр Дугин дал интервью Такеру Карлсону — и за 20 минут продемонстрировал все проблемы философии, ставящей во главу угла выведенные «из головы» общие схоластические конструкции вместо анализа реальной человеческой жизни.