Показательный процесс позднепутинской эпохи

«Дело Улюкаева», самое громкое после судов над Ходорковским, вскрыло огромные перемены в логике действий властной машины.

До оглашения приговора экс-главе Минэкономразвития остаются считанные дни. Если, вопреки традиции, требования обвинителей будут отклонены или радикально смягчены, это станет еще одним удивительным событием в цепи не менее удивительных, из которых и вылеплено все это дело.

Арест действующего министра и последующий открытый процесс над ним близки по скандальности к давним судам над Михаилом Ходорковским. Сравнивая их, видишь, насколько нынешнее десятилетие отличается от прошлого.

На формальную сторону обвинений, предъявлявшихся Ходорковскому, публика быстро перестала обращать внимание. Чтобы дать ему срок, а потом второй, нужно было соблюсти некие ритуальные процедуры. Все именно так это и понимали. Но понимали и другое. Ходорковский начал или хотя бы обдумывал большую политическую игру. В его распоряжении был чрезвычайно лакомый актив. И, судя по всему, он вызывал острую личную неприязнь у Владимира Путина. Все это в совокупности сплачивало против него мощную коалицию и служило недостойным, однако совершенно ясным поводом для репрессий.

И вот сейчас Улюкаев. С одной стороны, его дело укладывается в нынешнюю кампанию арестов губернаторов, мэров и генералов, которая демонстрирует народу казенную борьбу за чистые ризы, помогает наращиванию могущества охранительной системы и одновременно служит выражением внутренней борьбы в кругу силовиков и прочих властных групп. Но Улюкаев, в отличие от других репрессируемых чиновников, — публичная фигура с огромным стажем. Как экономический публицист он стал знаменит еще в позднесоветское время. Потом, в команде Гайдара, входил в круг если и не самых влиятельных, то самых известных ее членов. А эпоха Путина стала временем его административного взлета. С 2000 года он шестнадцать лет подряд занимал очень заметные должности в цитадели сислибов, в так называемом экономическом блоке, — первый замминистра финансов, первый замглавы ЦБ, министр экономического развития.

Помимо прочих занятий, он, возможно по старой привычке, специализировался на публичных заявлениях — авторитетно предвещал снижение инфляции, когда она росла, подъем экономики, когда впереди был спад, и т. п. Благодаря этому Улюкаев был постоянным героем публикаций на экономические темы, в том числе и моих. Я видел в нем фигуру скорее комическую, типичного бывшего либерала, готового ради должности на любые услуги. К тому же он писал стихи. Это добавляло колорита.

Однако взглянем на него глазами людей из руководящего круга, к которому он до сих пор принадлежал. Да, человек не слишком свой, из интеллигентов. Но полностью лоялен. Всегда выполнял все приказы. Служебной карьерой обязан лично Владимиру Путину. И бывал им обласкан, судя по высоким наградам. А сколько-нибудь крупных промахов по службе, как минимум видимых публике, не допускал.

Не располагал и богатствами, которые бы подталкивали к тому, чтобы их оприходовать. Арестованное его имущество не дотягивает до $10 млн. Для простого человека — очень большая сумма. Для улюкаевских собратьев — смешная. Если верить сайтам, коллекционирующим компромат, кое-какие выгоды статус Улюкаеву или его близким приносил. Но, видимо, в рамках дозволенного у нас для лиц такого ранга. Иначе это было бы уж точно вытащено сейчас на суд. А обвиняют только в одном — в вымогательстве у Игоря Сечина двухмиллионной взятки за содействие в поглощении «Башнефти» «Роснефтью».

Должность Улюкаева была так высока, что суд над ним неизбежно становился показательным. Но, чтобы он органично смотрелся в обойме более скромных антикоррупционных процессов, нужны были какие-то яркие доказательства. Горы валюты и драгоценностей, которые можно прогнать по телеэкранам. Записи зловещих вымогательских переговоров, не оставляющие у публики сомнений. Ничего такого не было. Улюкаев, которого несколько месяцев официально прослушивали, ни разу никому ни на что не намекнул. В «Роснефть» за предполагаемой взяткой его зазвал Сечин. И опять, даже при вручении пресловутой сумки, деньги не присутствовали ни в одной фразе.

Разумеется, никто не поверит, что Улюкаев имел возможности шантажировать Сечина. Да, он ворчал по поводу сечинской операции с «Башнефтью». Но чтобы понять ее нецелесообразность для казны, не надо быть ни министром, ни либералом. Решающее слово о судьбе «Башнефти» произнес Путин. После чего Улюкаев, как всегда, взял под козырек.

Помню, мне показалась правдоподобной версия, которая ходила сразу после улюкаевского ареста. Что он, собираясь в отставку, якобы попросил на прощание какие-то премиальные, под видом вручения которых его и заманили в капкан. Но, следя за процессом, я не увидел доказательств даже этой гипотезы. Обвинение оперирует психологическими предположениями, остротами и ссылками на некий таинственный жест двумя пальцами, который то ли имел место, то ли нет. Главный свидетель отказывался являться для дачи показаний до тех пор, пока правосудие с этим не смирилось. Других важных свидетелей даже и не позвали.

С точки зрения внешнего наблюдателя, результаты прений на открытом процессе целиком в пользу обвиняемого. Я бы сказал, что однозначно доказать не удалось вообще ничего. Перечитайте стенограммы. Если исходить из презумпции невиновности, то спорить просто не о чем. Догадки и психологические штудии к делу не подошьешь. Если оно правосудное, конечно.

Огромный срок, затребованный, тем не менее, прокурорами — вовсе не единственная странность этого процесса. Совершенно необычные утечки и публикации записей, компрометирующие или, как минимум, выставляющие в странном виде главу «Роснефти», выдают, что одновременно с открытым разбирательством шло и какое-то закрытое, о сюжете и участниках которого можно только строить предположения.

И непосредственный организатор улюкаевского «взятия с поличным», тогдашний заместитель Игоря Сечина, генерал ФСБ Олег Феоктистов (сеть полна красочных историй о схожих операциях, проведенных под его руководством против множества крупных номенклатурщиков в погонах и без погон), не только не был возвышен, но наоборот — выведен в отставку и трудоустроен с понижением.

В отличие от «дела Ходорковского», подлинные причины «дела Улюкаева» непонятны. Или уж, по меньшей мере, понятны не до конца. У Улюкаева не было чего-то такого, что хотелось бы отнять. Включая и должность, за которую он уже не держался. Примерное наказание его за коррупционность вряд ли вписывается в предвыборный пиар Путина, ввиду неубедительности процесса.

Может быть, причина в непрофессионализме участников облавы, но сделать вину очевидной они не сумели. А прокуроры, которые, строго говоря, принадлежат к другому ведомству, все-таки слабины не дают и настаивают на самой суровой каре. Что-то тут не до конца ясно.

Улюкаев называет свое дело провокацией, подстроенной, по его словам, Сечиным и Феоктистовым. Может быть. Но ведь и тут вопросы. Министр экономразвития — номенклатура президента. Он дал отмашку. За что Путин рассердился на верного слугу? Если за мелочь какую-то, мог ведь просто уволить. Или правы те, кто говорит, что такие акции уже проворачиваются мимо вождя?

Да и самому Сечину зачем столько трудов в отместку за пустяковые накладки с оформлением «Башнефти», если допустить, что таковые вообще имели место? Дело не в доброте, а в занятости. У него хватает хлопот с другими людьми. Единственный органично смотрящийся интересант — из тех, кто на виду, — это, пожалуй, генерал-лейтенант Феоктистов. Его карьера построена именно на таких делах. Но наша система далеко зашла, если решения о показательных делах высшего разряда уже принимаются на таком уровне.

Вот такая у нас сейчас логика властных структур. Госмашина репрессирует не только чужих, но и своих, а почему — догадывайтесь сами.

Жалко ли Улюкаева? Мне — жалко. Причина не только в том, что он кое в чем покаялся в своем последнем слове. Мог бы и не каяться. Правосудия заслуживает любой человек, хорош он или плох. Отсутствие такового — не чья-то личная трудность, а общественное бедствие. Не понимаю поэтому ту часть наших интеллектуалов, которая говорит, что пусть, мол, Улюкаева укатают на каторгу по обвинению, в которое они и сами не верят. Все равно ведь заслужил. Поскольку виноват если и не в этом, то во многом другом.

Так могут рассуждать только те, кто не видит родства улюкаевского процесса со многими прочими репрессиями, от дела Серебренникова до разгрома Европейского университета. Кто и зачем душит Европейский, несмотря на полную его готовность уступать и отступать, тоже ведь непонятно. На публике появляются лишь исполнители карательных мероприятий. А насчет более высоких лиц и их мотивов серьезные люди только теряются в догадках. Никто ничего в точности не знает. Произвол такого сорта — это произвол в квадрате.

Что же до процесса Алексея Улюкаева, то пока финал неизвестен, можно еще желать, чтобы он оказался вдруг небанальным.

По инф. rosbalt.ru

Госрегулирование цен: соблазнительная и опасная идея

Годовая инфляция в России ускорилась за неделю с 8,46% до 8,57%. Об этом сообщает Росстат. ЦБ ожидает, что к концу 2024-го инфляция составит 8-8,5% в годовом выражении. При этом прогнозируется, что к концу 2025-го она упадет до 4,5-5%.

Оказывается, до 2022 года Россия была не вполне суверенной. Но… кто же это допустил?

Выступление президента на форуме «Валдай» кто-то назовет сигналом о готовности к большой сделке с Западом, а кто-то, наоборот, усмотрит в нем демонстрацию непреклонной решимости продолжать начатое и додавить геополитических оппонентов и открытых противников.

Цыгане — новый триггер напряженности в России?

Цыганский фактор становится главным в нарастании межэтнической напряженности в РФ. Размышляет Кирилл Шулика в Rosbalt.ru

БРИКС: клуб недовольных

Общеизвестно, что объединение «от противного» обычно лишено собственного смысла и наполнения. Быть против чего-то допустимо, но в ответ надо предложить какую-то альтернативу, свое видение.

Не слишком ли много в России ждут от американских выборов?

Выборы президента США давно стали одним из главных событий внутренней политики России. Уж точно более важным в общественном сознании, чем наши собственные выборы.