Почему Путин тянет с отставкой Медведева

Глава России вряд ли знал, что готовит себе ловушку, превращая зицпремьера в один из важнейших узлов системы.

Часто говорят, что политическая незначительность и деловая некомпетентность Дмитрия Медведева — это именно то, за что его и держат на второй по формальному счету должности в государстве. Ведь Владимиру Путину не нужен конкурент или хотя бы кандидат в конкуренты. Следовательно, каждое очередное доказательство медведевской слабости должно только укреплять его положение.

Долгое время так оно и было. Но сейчас на месте прежней гармонии возникла парадоксальная ситуация.

С одной стороны, Медведев всего за пару месяцев превратился в отрицательный политический актив. А потребность избавиться от балласта сама собой возрастает по мере приближения марта 2018 года. Число повисших на системе политических активов со знаком «минус» и так растет незапланированным темпом. Похоже, Путин и его советники начинают это видеть, и ищут способы хоть как-то сократить их число.

Но, с другой стороны, гипотетическая отставка зицпремьера может раскачать и даже разрушить всю управляющую конструкцию федеральной ведомственной машины, к которой Путин привык и чьей работой в целом доволен. Даже замена Медведева таким же символическим руководителем, как и он сам, может разрушить устоявшиеся межгрупповые балансы, а уж появление настоящего премьера — тем более.

Начнем, однако, с первого. Действительно ли Медведев стал бременем для режима?

В этом нет сомнения. Взволновавший его опрос «Левада-центра» (за отставку 45% опрошенных, против — 33%) по всем основным параметрам, в том числе и по раскладам ответов на другие вопросы, очень близок к сведениям из еженедельных отчетов околокремлевского ФОМа. Все «медведевские» индикаторы ухудшаются там с каждым новым замером, а доля тех, кто полагает, что премьер «плохо работает на своем посту» с середины апреля превышает число тех, кто считает, что «хорошо».

Медведев никогда не воспринимался нашей публикой как самостоятельная фигура. Он светил отраженным светом, и колебания индексов его популярности всегда следовали за колебаниями таковых у Путина. Возможно, это и сейчас так. Путинские индексы тоже снижаются. Но они все-таки остаются в плюсовой зоне, а медведевские съехали в минусовую.

Реакция премьера на видеоролик «Он вам не Димон» подтвердила отсутствие у него какой-либо политической квалификации да и просто способности держать удар. Еще недавно универсальная беспомощность главы правительства создавала для Путина атмосферу комфорта, но сегодня желательно, чтобы люди его круга показывали народу другие качества. Надежды, что Медведев их обретет, нет ни малейшей. Он стал явным политическим обременением, которое при сильном желании можно, конечно, нести и дальше, но логичнее было бы сбросить с плеч.

Однако логика высочайших решений не может быть такой прямолинейной.

Кем заменить Медведева? Другой подставной персоной? Но премьеры калибра Михаила Фрадкова выглядели чем-то нормальным совсем в другие времена. Реакция снизу, да и не только снизу, на кого-нибудь странного и слабого сейчас совершенно непредсказуема, и вместо разрядки может еще и усилить напряжение.

А возведение в премьеры человека, воспринимаемого, как сильная фигура, слишком похоже на назначение наследника. Так, по крайней мере, это поймут и даже, пожалуй, истолкуют как важнейшее стратегическое решение Путина за последние десять лет. Тоже рискованно и не увеличивает комфорт.

Можно, разумеется, выбрать золотую середину, и поставить первым министром какого-нибудь технократа, запрограммированного на так называемые непопулярные меры, с тем, чтобы потом порадовать народ его позорным изгнанием. Но события могут запросто выйти из-под контроля. Система заржавела и способна посыпаться от любой встряски.

Не менее важна и судьба так называемого медведевского правительства. «Так называемого», потому, что это не одна структура, а несколько ведомственных альянсов, и руководит ими совсем не Медведев, а частично Путин, частично же они действуют в автономном режиме — как по собственному разумению, так и в интересах конкурирующих лоббистских команд.

Но хотя премьер — лишь символ правительства, его политическое исчезновение поставило бы под вопрос все эти переплетения амбиций, устоявшиеся практики управления и с таким трудом достигнутые балансы.

Хочет ли, например, Путин, чтобы пал «экономический блок» (Минфин, МЭР и сопутствующие ведомства, которые, хоть и со скрипом, но работают в одной связке с номинально не входящим в правительство Центробанком)? Ведь он идейно к ним близок, пусть и не по всем пунктам. Знатоки экономической истории не зря опознают в Путине стихийного приверженца меркантилизма. Была такая доктрина в прошлые века, которая предписывала накапливать в казне денежные резервы, препятствовать импорту товаров, опираться на государственный бизнес и не допускать крупного превышения расходов над доходами.

Представления «экономического блока» о том, что желательно было бы делать, несколько более изощренны, но на деле он проводит именно такой курс. Который нравится вождю, но не особо популярен в придворных кругах, где многие магнаты чувствуют себя обделенными, и при этом все сильнее раздражает народ, поскольку бремя режима экономии перевалили на него.

Но хотя «экономический блок», как и весь наш руководящий класс, очень смутно представляет собственную страну, в нем все-таки собрана самая современная и грамотная часть наших технократов. Если этот блок разгонят, жаль будет не столько их, сколько нас. Буквально все имеющиеся претенденты на их замену явно хуже и способны только развалить то, что пока не развалено.

Дмитрий Медведев никогда реально не защищал «экономический блок», хотя иногда по долгу службы и повторял его тезисы, вряд ли понимая их суть. Но потянуть за собой своих мнимых единомышленников он вполне способен.

Говорят, что «Единая Россия» на первомайских мероприятиях будет восхвалять Путина, выразительно умалчивая и о Медведеве, и о правительстве, а работающие с ней на пару казенные профсоюзы станут шельмовать «экономический блок». Подвешенное состояние зицпремьера уже безо всякой отмашки свыше вовсю используется борцами за лакомые места в исполнительной власти.

Возвышая в давние времена этого малозначительного человека, Владимир Путин, конечно, не предполагал, что система стихийным порядком превратит его в важнейший свой узел, замена которого обещает столько проблем, и притом в самое неподходящее время.

По инф. rosbalt.ru

Предложено с трибуны Совфеда: крепостное право для студента

В жизни иногда такое бывает: перемещался человек с места на место, искал лучшей доли — в учебе, работе, карьере, — а в определенном возрасте решил свой опыт обобщить, итоги подвести. Ну, например, чтобы с внуками поделиться, оградить их от повторения своих ошибок. И вот с высоты прожитых лет он говорит о том, что зря оставил родной городок — мол, надо было там учиться, реализовываться, а меня зачем-то в столицы потянуло.

Народ-ребенок не интересуется разоблачениями начальства. Что делать?

Тезисы про инфантильность российского населения со стороны многих оппозиционных публицистов давно уже стали общим местом.

Что за всемирный балаган затеял Дональд Трамп?

Разобраться в действиях президента США — та еще задачка. Иногда кажется, что он специально пытается запутать всех своими тарифами и экономическими решениями, иногда — что решил поссориться со всем миром. И вообще не покидает ощущение какого-то глобального балагана.

Танго США и России: о чем оно?

Совершенно понятно, что каким бы ни был итог наметившегося взаимодействия с США, он будет лишь промежуточным. Текущий конфликт себя не исчерпает, уверены авторы Telegram-канала «Юрий Долгорукий»

Куда деваются деньги «богатеньких россиян»?

Росстат утверждает, что по итогам 2024 года средняя номинальная начисленная зарплата составила 87952 рубля в месяц, а средний размер пенсии в этом году достиг почти 25 тысяч рублей.