Тестовая жестокость

Все планы на сегодняшнюю колонку были разрушены событиями 30-го и 31-го января.

• Фото Андрея Темнова

-

Первая подлянка прилетела от Роттенберга. Нет, ну кто из иркутских публицистов мог ожидать подвоха именно от этого человека? Из-за него сорвался тщательно продумываемый мною на протяжении недели совет Кремлю. Еще и Иркутской области вновь указали на ее место в региональной галёрке. Совет мой должен был заключаться в следующем. Поскольку практически неизбежным эпизодом информационной войны власти и оппозиции становилось явление публике скромного миллиардера с документами на дворец в Геленджике, я хотел предложить на эту роль кого-нибудь из иркутских. Например, из нашего строительного бизнеса. Во-первых, это не вызвало бы никаких подозрений. Сами посудите, ну что бизнесмены-строители из холодной Сибири не могут позволить себе дворец в теплом Геленджике? Да не просто бизнесмены, а умеющие в своем регионе сносить губернаторов и ставить губернаторов? Во-вторых, некоторые из них могли бы дать очень прикольные пресс-конференции. В-третьих, есть некоторые интересные для строительного бизнеса распределяемые государством возможности, которые они могли бы попросить в обмен на такую специфическую службу Родине.

Но тут вылез Роттенберг с заявлением о том, что дворец его. Как там говорил Шарапов в фильме «Место встречи изменить нельзя»? «Сберкнижку мне! Она мне сердце согреет, когда в подвал вместе полезем». Наверняка и Аркадий Романович что-то такое сказал. В любом случае антисемиты-сволочи теперь могут вопить, что евреи опять отодвинули простых русских и простых представителей дружественных русским народов. А мы, иркутяне и сибиряки, можем убедиться в том, что даже наши миллиардеры никому не нужны.

Ну и вчерашнее подавление силовиками уличного протеста в Иркутске лишило меня запланированной повторной возможности объявить Иркутск «городом гражданского мира» (как я, по сути, сделал неделю назад) среди развернувшейся на просторах России пусть декоративной (тестовой?) гражданской войны. Вчера у нас, видимо впервые в иркутской истории, случилось почти всё из полицейского жанра – экипированные по последнему слову полицейской техники правоохранители, рассечение масс протестующих, задержания (даже профессионального журналиста Андрея Темнова и «народного» журналиста Андрея Калинкина прихватили), суровая немота силовиков, громкие истерики наиболее холеричных из протестующих… Если 23 января Иркутск отличился гражданским миром – повторюсь, судя по инсайдерской инфе, инициатива отказа от насилия исходила от областных властей (вместе с готовностью нести ответственность за этот отказ) – то сейчас более высокое начальство принудило Иркутск встать в общий строй.

Общий строй или тренд очевиден. Сторона власти идет на обострение – мы видим скорее демонстративную, нежели обоснованную жестокость. Власти важно показать, что она не пойдет ни на какие уступки. Ядро протестующей улицы тоже идет на обострение, показывает, что тоже не отступится. Чем продиктована такая обоюдная решительность? Со стороны власти, уверен, что опасениями настоящего подключения к внутриполитическим процессам в России сильного, богатого и хитрого Запада. Этого Запада власть действительно опасается (как его победить-то, без союзников и с полутора процентами мирового ВВП в активе?). Подчеркну: опасается Байдена, а не Навального! Так что когда вы рассказываете байки про «испуганного деда в бункере», будьте честны: если дед испугался, то не Навального. Со стороны оппозиции решимость объясняется, не исключаю, что готовностью попробовать-таки поменять власть в России в 2021-м году, не дожидаясь 2024-го года.

Намеренно воздерживаюсь от моральных и «броневиковых» суждений по этим поводам – ими и так переполнены социальные сети – я высказался для элементарного объяснения того, что сейчас происходит в России, и для лучшего понимания «картин мира» в головах основных участников происходящих процессов.

PS: Кроме того, присоединюсь к точке зрения Е.А. Минченко, полагающего, что власть и оппозиция пока занимаются взаимным тестированием. Со стороны оппозиции мы видим «уличный протест в тестовом режиме», «тестовый протест», а со стороны власти «жестокость в тестовом режиме». Не исключаю, кстати, что оппозиция после вчерашнего может взять паузу до теплого времени года. По крайней мере, на момент написания этой колонки информации о призывах «ахтунгов» Навального к общероссийскому повторению протестов в следующие выходные еще не было. Пока в повестке только Симоновский суд 2 февраля, который может выписать Навальному реальный срок (и скорее всего, сделает это). А это московская локация.

О чем воюют маленькие страны?

Конфликт между Таиландом и Камбоджей — это не просто спор о границе.

Можно ли избежать ударов по российскому интернету?

Как пишут специалисты в области гражданское авиации, единовременные потери «Аэрофлота» после недавней хакерской атаки составили 250 млн рублей. Это то, что есть уже сегодня, то есть отмененные рейсы, пропавшие у пассажиров билеты и так далее. Всего же хакеры, которые в цифровом контуре национального авиаперевозчика сидели около полугода, нанесли ущерб порядка миллиарда рублей.

«Традиционные ценности» как оружие неоколониализма

Поддерживать архаику среди покоренных народов более выгодно, чем прививать им ценности цивилизованного общества.

Когда ИИ-модель — это не инновация, а сигнал тревоги

Американский Vogue — эталон стиля и законодатель мод — оказался в центре тихого, но очень знакового скандала. Причиной стал рекламный макет в августовском номере журнала, на котором красовалась модель, сгенерированная нейросетью.

Эвтаназия: дискуссионное право умереть самому

В современном мире, где продолжительность жизни неуклонно растет, а медицина совершает чудеса, все острее встает вопрос о качестве последних этапов человеческого бытия.