Свобода остающихся

На прошлой неделе общался с одной дамой из Новосибирска. Слушал ее впечатления об Иркутске. Кроме стандартного удивления, которое приходится слышать от приезжих - почему иркутяне так не любят свой город? - услышал для себя кое-что новое. Дама сказала, что не ожидала обнаружить в Иркутске эпидемию отъездных настроений, ибо в Новосибирске принято считать, что стремятся к отъезду в столицы жители городов без серьезного историко-культурного прошлого, таких, как Новосибирск. А вот в городах с прошлым, с корнями, «с репутацией» - такого нет. Рассказал ей, что все совсем не так. И, наоборот, иркутяне, перебравшиеся в Новосибирск, отмечают, насколько мелкомасштабны там, в отличие от Иркутска, настроения отъезда.

В общем, подарила мне прекрасная собеседница повод для того, чтобы опубличить некоторые свежие для меня и почти концептуальные размышления по давно навязшей на зубах и нависшей на ушах «отъездной» теме.

Мне сдается, что произошли в теме кое-какие важные изменения.

Лет десять назад, тем более, еще раньше, отъезд из Иркутска в мегаполисы представлял собой личный выбор уезжающих. Это то, что человек выбирал для себя сам. Это было проявление его самостоятельности и свободы.

Теперь отъезд превратился в некую социальную норму, которую надо выполнить для того, чтобы не осуждали, чтобы воспринимали, как современного и продвинутого, ну и для повышения внутренней самооценки, конечно же. Но это уже не личный выбор, не самостоятельный выбор действия. Это внешний норматив, принуждение к действию.

А если это так, то у людей, которые склонны к самостоятельности и изобретательности в организации собственной жизни, неизбежно возникает отторжение от всего этого. Так всегда бывает – любая норма рано или поздно ставится под сомнение, принуждение к норме рано или поздно начинает вызывать сопротивление.

Так что не только Иркутск, но и многие другие провинциальные города вполне себе могут спастись от «демографического облысения» (хорошее выражение, надо запомнить) благодаря неуклонному развитию элементарных индивидуалистических инстинктов в России XXI века, благодаря актуализации естественного желания избегнуть пребывания в стаде.

Еще очень надеюсь на постепенное проникновение маркетинговых принципов в святая святых – в сферу смыслов индивидуального существования. Да-да, маркетинг он ведь не только про товары и услуги, он еще дает отличный ответ на вопрос о смысле жизни. Как так может быть? А вот как.

Чему учит нас маркетинг? Главное это создать какую-то «уникальность» (отличиться от всех), далее продвинуть ее в публичном пространстве (осуществить «промоушн») и получить с нее какую-то «монетизацию». Создать, продвинуть и монетизировать. Чем не ответ на вопрос о том, как человек должен прожить свою жизнь? Создать себя, отличающегося от всех. Именно создать, а не унаследовать. Продвинуть себя в таковом качестве. И обрести условную монетизацию, выражающуюся не только и не столько в деньгах, сколько в признании и востребованности.

И отсюда целый калейдоскоп выводов. Неверно твердить, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе. Вернее понять, что лучше быть единственным в деревне, чем первым в городе. Лучше не сливаться со средой в провинции, чем сливаться со средой в столице! Лучше отличаться здесь, чем растворяться там! Ну и так далее.

Уверен, что нет более мощных препятствий для «западного дрейфа» (так социологи называют процесс перемещения населения с востока на запад), нежели естественный индивидуализм (потребность в свободе и гордыня самостоятельности) и простейшие маркетинговые принципы. Очень хотелось назвать их даже ценностями, но не готов пока пугать почтеннейшую публику этим оксюмороном – маркетинговые ценности.

Что нам и миру проповедует Александр Дугин?

Александр Дугин дал интервью Такеру Карлсону — и за 20 минут продемонстрировал все проблемы философии, ставящей во главу угла выведенные «из головы» общие схоластические конструкции вместо анализа реальной человеческой жизни.