Релокантская политология и кейс Иркутской области

По моде нашего времени начинаю с дисклеймера. Я считаю, что почти все имеющие отношение к уникальному феномену нашего времени – «релокантской политической науке» – делают хорошее и правильное дело, разоблачая жульничество и передергивание т.н. «кремлевских пропагандистов». Поэтому буду исходить из того, что они, как честные люди и сторонники всяческих свобод, нормально относятся к тому, что кто-то разоблачает, как жульничают и передергивают они сами.

• Екатерина Шульман. Фото с сайта "Женский калейдоскоп"

Что поделать, если ты занимаешься аналитикой в перспективе какой-либо политической позиции, твой типа аналитический взгляд выхватывает только те факты, которые можно поставить на службу этой политической позиции либо в сыром виде, либо подвергнув их первичной пропагандистской переработке. Екатерина Михайловна Шульман* – с моей точки зрения, самый умный, самый яркий, самый талантливый спикер политического лагеря российской оппозиции – мягко говоря, не безгрешна в этом смысле. Поэтому нет ничего удивительного в том, как она в своей майской программе «Статус» поведала про происходившие в отдельных российских регионах (в преддверии сентябрьских региональных выборов) т.н. «праймериз» партии «Единая Россия».

Вот обширная цитата из Е. Шульман*: «… сталкиваемся с интересным явлением, которое, может быть, даже вы видели в официальных новостях, но оно обозначается таким замечательным термином «высокий процент обновления депутатского корпуса,.. Что это значит? Действующие депутаты не хотят участвовать в праймериз, не идут туда, то есть не хотят больше быть депутатами. Максимальный уровень обновления — это как отрицательный рост. То есть кандидаты разбегаются, те кандидаты, которые уже попробовали быть кандидатами… То есть, получается, что региональные бизнесмены в довольно массовом порядке перестают хотеть иметь мандат. Если раньше это было выгодно для бизнеса, престижно, красиво, модный VIP-аксессуар, то теперь это только повышает вашу видимость, как для внешних врагов, так и врагов внутренних. И вообще люди, наверное, не очень хотят связываться с какими-то официальными постами, учитывая туманную обстановку, особенно, например, в Ростовской области. Мы их даже как-то понимаем… Вообще это бегство от мандатов напоминает ситуацию на закате Римской империи, когда всякие почетные должности типа сенаторских и консульских, за которыми раньше люди очень сильно гонялись, они стали сопряжены с большими выплатами… И вот люди стали буквально прятаться от этой высокой чести» (конец цитаты).

Сама Шульман* упомянула три региона, в которых рушится «наша Римская империя» - Ростовская область, Бурятия, Якутия. Ничего не хочу сказать про эти регионы, может, там империя и рушится. Просто предлагаю взглянуть, как «разбегаются единороссы» в благословенной Иркутской области, в которой 10 сентября будут выбирать депутатов Законодательного собрания.

Просто цифры и факты. Фракция «Единой России» уходящего созыва состоит из 20 человек. 12 из них прошли «праймериз» и на недавней конференции ЕР были утверждены в качестве кандидатов на выборы. Возникает соблазн назвать «разбежавшимися» целых восемь человек. Это сорок процентов от фракции. Хорошая вроде бы компания для «списка Шульман». Но, как говорится, есть нюансы. Двое членов фракции – Евгений Бакуров и Магомед Курбайлов – подавали документы на «праймериз», «но решением оргкомитета они были исключены из числа участников предварительного голосования в связи с имеющимися фактами уголовных дел в отношении них».

Итак, двоих вычеркиваем, на «саморазбежавшихся» они не тянут. Остается шестеро. Вычеркиваем еще двоих – Ирина Синцова и Ольга Безродных участвовали в «праймериз», но уступили соперникам. Остались четверо. Про двоих – Анатолия Аблова и Нину Чекотову – любой иркутский политолог подтвердит, что они уходят из публичной политики (по крайней мере, в этом сезоне) по причинам, не имеющим никакого отношения к «падению Путинской империи». Осталось двое. Первый – В. Ю. Шпаков, заместитель начальника Восточно-Сибирской железной дороги. Тут уже просто любой серьезный политолог подтвердит, что такие железнодорожные начальники не идут в ЗС по причине того, что железная дорога почему-то решила их туда не посылать. Плюс железнодорожник – не бизнесмен. И есть еще А. Н. Терентьев, генеральный директор ООО «Лесозаготовительное предприятие «Илирское»». Про него не знаю ничего, в общем, если кому-то хочется, чтобы Екатерина Михайловна хоть в чем-то была права, тот может вообразить, что господин Терентьев подходит под ее экспертное суждение: «региональные бизнесмены в довольно массовом порядке перестают хотеть иметь мандат». В общем, один из двадцати. 5 процентов.

Из числа новичков, претендующих на место в ЗС от «Единой России», назову статусы некоторых: руководитель представительства «Ростеха» в Иркутской области, управляющий директор ПАО «РУСАЛ Братск», директор (выражаясь, по-модному – директорка) Усть-Кутского газоперерабатывающего завода… Такое вот «бегство элиты с тонущего корабля путинского авторитаризма» происходит в одной отдельно взятой Иркутской области.

Товарищи релоканты! Будьте аккуратнее! Вас читают не только другие релоканты, но и люди, живущие в России, то есть имеющие возможность проверять каждое ваше пропагандистское слово на предмет объективной аналитики и банального жульничества.

*Признана иноагентом в РФ

Мировой экономический кризис и Трамп без тормозов

Мировой экономический кризис уже реальность, причем прогнозы становятся совсем пугающими.

Молодость стареет, старость откладывается, пенсия уходит в будущее

Поддержка российскими властями инициативы ВОЗ по увеличению возраста молодежи до 44 лет необязательно свидетельствует о совпадении целеполагания всех стран, решивших раздвинуть границы молодости.

Дональд Трамп: правление в режиме вихря

В чем сходство между Дональдом Трампом и Борисом Ельциным?

Уже сегодня: «цифровая смерть» рядом с вами

Одно из самых страшных предсказаний о нашей эпохе киберпанка — повсеместное внедрение подписочной модели.

Аналог «Евровидения» в России: так ли уж он нужен?

Желание провести свой собственный конкурс песни, который стал бы аналогом Евровидения, появилось сразу после того, как Россию отстранили от участия в том, что наши медиа называли «главным песенным конкурсом Европы».