Иркутские пытки

Автор: Сергей ШМИДТ, Langobard

21.02.2022 07:42

Устройство современного общественного сознания и сознания общественных активистов таково, что в нём всё на всё по принципу «игры с нулевой суммой». Вроде бы еще совсем недавно активная часть общества была занята ректором «Шанинки» Зуевым, находящимся в СИЗО, закрытием «Мемориала» и пытками в российских тюрьмах, в частности, в исправительной колонии в Ангарске (для географической простоты называемом Иркутском). И вот фейсбучная френд-лента словно языком слизала, все уже заняты исключительно кусачими бродячими собаками, а вот уже все заняты вероломным нападением Путина на Украину, правда, не скажу, каким по счёту. Зуев по-прежнему сидит, «Мемориал» по-прежнему в загоне, про пытки ничего не знаю – не удивлюсь, если пытают, как пытали – но не до пыток уже. Специально перед написанием этой колонки заглянул в вечно пылающие фейсбуки ряда товарищей. Все они пылают Украиной и путинской военщиной, ни слова о Зуеве и «Мемориале», хотя ещё недавно они пылали только ими. Такая вот особенность мышления современного человека. Любая актуальная тема занимает весь объём мозга, но исчезает из него тоже полностью, будучи заменена другой, тоже располагающейся на весь объём. К слову сказать, подобная «тотальность» и одновременно «скорость перемены» мышления является эффективной поддержкой для авторитаризма XXI века, но на эту тонкую и очень интересную политологическую тему поболтаем в другой раз.

Я про «иркутские пытки», разоблаченные в фильме Ксении Собчак, не забыл. Попробую сказать что-нибудь свежее по поводу этого фильма, но для того, чтобы внимание от того, что я хочу сказать, не отвлекалось эмоциями морального гнева – мол, я не о том и не так говорю – выдам дисклеймер. Во-первых, я совершенно не отрицаю фактов пыток в российских тюрьмах. Во-вторых, я считаю это недопустимым. В-третьих, я и сам размышлял и неоднократно задавал студентам не мной придуманный вопрос: «можно ли пытать человека с целью получения информации для предотвращения теракта, который может унести жизни множества людей?» – поэтому уверенно могу сказать, что на самом деле всё сложнее, чем может показаться людям, которым важно выглядеть лучше, чем они есть. В-четвертых, я не осуждаю ни нарабатывание общественной репутации, ни зарабатывания денег на теме борьбы с пытками. И с пытками бороться надо, и деньги зарабатывать надо. Поэтому я не осуждаю Ксению Собчак за всё, о чём вы прочитаете ниже.

Ещё я задамся стародавним вопросом. Оправдывает ли благая цель все средства, которые могут понадобиться для её достижения? Только этот классический вопрос я переформулирую по-другому. Оправдывает ли благая цель привлечение не самых благих людей, которые в свою очередь будут использовать борьбу за благо для каких-то своих целей.

Запутал, наверное, всех? Сейчас распутаю. В общем, для множества просвещенных иркутян фильм Ксении Собчак про пытки видится не совсем таким, каким он видится большинству россиян. Просвещенные иркутяне в курсе затянувшейся юридической и медийной войны одного иркутского бизнес-супруга с бывшей бизнес-супругой (если верить сторонам, в отдельные периоды «военных действий» стороны прибегали не только к медийным и юридическим инструментам), поэтому, обнаружив его в качестве главного героя в фильме Собчак о пытках, могут сделать только одно предположение. Фильм вырастает не только из наболевшей проблемы и гражданской совести гражданки Собчак, но и из иркутских бизнес-разборок и финансовых вливаний одного из их участников. Изображающие себя «знатоками», называют разные конкретные суммы, заплаченные за фильм, но сплетен не пересказываю. Просто на уровне оценочного суждения фиксирую факт, как выразился бы один мой приятель, «хайли лайкли», очень близкого к «literally»».

Еще немного о более мелком. Обнаружил в фильме другого спикера – мягко говоря, не самого кристального иркутского юриста, на существование которого я в свое время обратил внимание в связи с тем, что тот, будучи амбассадором КПРФ, активничал в фейсбуке, сочиняя не столько чудовищное, сколько уморительное враньё про меня в совершенно нелогичных объемах. Справедливости ради скажу, что много лет спустя, отвечая в том же фейсбуке на мой вопрос, а на фига было так врать, юрист написал что-то вроде: «Ну тогда я так считал». Зная, что фейсбучные вруны никогда ничего не признают и не извиняются, я признаю, что эту формулировку можно засчитать за моральный подвиг фейсбучного вруна. Так что проехали. Хотя на то, кого именно госпожа Собчак выбрала в качестве юридического спикера, я не мог не обратить внимание.

Но вот, собственно, и всё. Теперь, наверное, я должен дать собственный ответ на собственный вопрос. Оправдывает ли благая цель использование людей с, мягко говоря, неоднозначной репутацией, для её достижения? Мой ответ: да. Оправдывает. Победить пытки важнее. Что, впрочем, не означает, что реплики вроде этой колонки, чуточку лишающие конкретное стремление к благой цели ореола безупречности, не имеют права на существование.

МНОГИХ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО:

Можно ли избежать ударов по российскому интернету?

Как пишут специалисты в области гражданское авиации, единовременные потери «Аэрофлота» после недавней хакерской атаки составили 250 млн рублей. Это то, что есть уже сегодня, то есть отмененные рейсы, пропавшие у пассажиров билеты и так далее. Всего же хакеры, которые в цифровом контуре национального авиаперевозчика сидели около полугода, нанесли ущерб порядка миллиарда рублей.

О чем воюют маленькие страны?

Конфликт между Таиландом и Камбоджей — это не просто спор о границе.

Когда ИИ-модель — это не инновация, а сигнал тревоги

Американский Vogue — эталон стиля и законодатель мод — оказался в центре тихого, но очень знакового скандала. Причиной стал рекламный макет в августовском номере журнала, на котором красовалась модель, сгенерированная нейросетью.

«Традиционные ценности» как оружие неоколониализма