Фадеич

Начну с цитаты (добавив в нее одну отсутствующую в первоисточнике запятую): «Владимир Фадеевич был абсолютным авторитетом для каждого учителя-словесника, преподавателя русского языка, каждого филолога Иркутска. Его имя знают и ценят далеко за пределами области как выдающегося систематизатора, тончайшего знатока языка и создателя оригинальной системы преподавания. «Фадеич» – имя собственное: суровый ученый, по сути, он был поэтом орфографии, философом языка, воителем за точность и осмысленность русской речи».

Это цитата из некролога, подписанного ректоратом университета. Писали, конечно, коллеги-филологи, но это не важно.

Любой (напишу буквами побольше – ЛЮБОЙ), кто закончил филологический факультет Иркутского государственного университета или имел к нему какое-то отношение, вспоминает Владимира Фадеевича Мейерова. Даже если у него он не учился.

Мейеров умер в 1999 году. Всякий, кто общался с выпускниками иркутского филфака, слышал об этом человеке, ибо его имя звучит в околофакультетских разговорах всегда. Не помню ни одного случая, чтобы кто-то высказался о нем не просто отрицательно, но хотя бы без искреннего почтения. Что при жизни, что после смерти. Такое нечасто бывает с преподавателями.

Мейеров – феноменальный знаток русского языка, гениальный преподаватель, автор чудодейственных методик усвоения русского языка, абсолютный авторитет для коллег в делах русскоязычия.

Университетское здание, в котором расположен факультет филологии и журналистики, постепенно оперяется табличками, на которых указаны имена разных великих ученых и преподавателей, работавших/преподававших в нем. Таблички с именем того, кого все всегда вспоминают в первую очередь – на здании нет. И я не слышал даже разговоров о том, что оно там должно быть. Даже от тех, кто с замиранием произносит имя этого особенного, ни на кого не похожего человека.

Секрет разгадывается, судя по всему, очень просто. Мейеров не был профессором и доктором наук. Он даже не был кандидатом наук. Доцентом его сделали каким-то обходным образом, тормозив с этим делом довольно долго.

Интересно, додумается ли когда-нибудь филологическая общественность надавить на начальство в том смысле, чтобы в этой, пусть дурацкой, но почитаемой в народе «табличечной» форме отблагодарить того, кого помнят, и кому реально благодарны так много людей? Быть может, начальству придет в голову сделать это и без давления?

Это был бы интересный прецедент в довольно косной университетской среде – статусным образом были бы отмечены реальные заслуги нестатусного человека. Университет мог бы гордиться этим.

Забавно, что и СМИ, в которых работает множество людей учившихся у Мейерова, не предпринимают никаких попыток оказания давления с позиций «четвертой власти». Возможно, впрочем, это объясняется тем, что лучшие и наиболее авторитетные журналисты и медиаменеджеры Иркутска, как и положено, имеют историческое образования (знаю-знаю, что есть множество прекрасных исключений – написал это не всерьез) и о Мейерове знают только понаслышке.

Пусть эта колонка создаст прецедент обсуждения этой темы в СМИ.