А электорат-то голый!

Из апокрифического - то ли Ганса Христиана Андерсена, то ли Евгения Шварца.

«И вот иркутяне шествовали по улицам, а политики, политологи и разные эксперты, толпившиеся, чтобы на них посмотреть, говорили:

– Ах, какие красивые эти электоральные платья иркутян! Как чудно сидят! Какие роскошные электоральные мантии!

Ни один электоральный наряд в стране не вызывал еще таких восторгов.

– Да ведь иркутяне-то голые! – закричал вдруг какой-то колумнист...» (конец цитаты).

• С. Меренков, «Конфликт. Ты меня уважать?»

Не пора ли попробовать разобраться с одной из главных иркутских святынь по-честному? Уникальные электоральные качества жителей Иркутской области и в первую очередь города Иркутска это святыня для идеологических иркутян, которой, кстати, молятся даже некоторые идеологические антииркутяне. С особенным пиететом к иркутским электоральным чудесам – то у нас кандидата в мэры областного центра от губернатора и «Единой России» прокатят, то кандидата в губернаторы от Путина и ЕР, то саму ЕР – относятся те, кто мечтает вывести Иркутск из «тени Байкала», кто жаждет найти в Иркутске и восславить какие-то отдельные от Байкала его уникальности и преимущества. Они часто делают ставку именно на особую иркутскую протестность, особую электоральную субъектность.

Однако протестность и субъектность электорат иркутский демонстрирует не на каждых выборах, а время от времени. То он протестен и субъектен, а то мало чем отличается от среднероссийских избирателей времен вертикали власти, управляемой демократии и гибридного политического режима. Я по этому поводу даже целую теорию периодической спячки иркутского избирателя создал. От теории этой хочу отречься прямо сейчас.

Электоральные чудеса, конечно, обращают на себя внимание, а электоральные банальности происходят почти незаметно. До триумфа кандидата от КПРФ Виктора Кондрашова на выборах мэра Иркутска в марте 2010 года были выборы в городскую думу в 2009 году, на которой имел место почти тотальный успех кандидатов от «Единой России». За два года до победы коммуниста Сергея Левченко, на выборах в Законодательное собрание области «Единая Россия» получила уверенное большинство, а сами выборы происходили без какого-либо драматизма межпартийной борьбы. Особенно следует отметить, что «Единая Россия» победила на тех выборах под лозунгом «Под личный контроль. Под мою ответственность». И имелись в виду контроль и ответственность губернатора Ерощенко. И те, кто еще помнит эти выборы в Законодательное собрание, не вспомнят никаких особых выпадов коммунистов и оппонентов из «Гражданской платформы» (партии В.А. Матиенко и А.С. Битарова) в адрес губернатора Ерощенко. Их не было. Была какая-то клоунада с черемшой и все. А ведь выборы были до Крымской эйфории и через год с небольшим после Болотной площади, то есть, тогда, когда «Единая Россия» переживала кризис, вполне сопоставимый с нынешним. Но никакой «прожарки» свободолюбивый иркутский избиратель ей тогда не устроил. Как не устроил он ничего особенного на выборах в Государственную Думу в 2016-м году (и это уже при губернаторе-коммунисте). Да и Путин не узрел никакой иркутской уникальности на выборах 2018 года.

Как же так? Как это объясняется? Так, как объясняется большинство проявлений низовой протестности. Народная протестность работает только тогда, когда происходит конфликт элитных групп друг с другом, одни из которых начинают использовать в своей игре народ. И выборы иркутского мэра в 2010 году, и выборы иркутского губернатора в 2015 году, и выборы в иркутское ЗС в 2018 году происходили в условиях конфликта различных подразделений региональной элиты. Потому и протестность была. А когда господствовали в элите мир и договоренности, то не было ни-че-го! Можно уверенно предположить, что если бы губернатор Мезенцев договорился с элитариями насчет Сергея Серебренникова, был бы Сергей Васильевич мэром Иркутска. Если бы Сергей Ерощенко отложил конфликты со строительным бизнесом на «после выборов», он был бы сейчас губернатором. Ну а то обстоятельство, что самое ближайшее административное окружение губернатора-коммуниста организовывало кампанию Путина в области в 2018 году – то есть, никакого противоречия по поводу Путина в иркутской элите не было – обеспечило президенту прекрасный результат от якобы уникальных иркутских избирателей.

Нет и не было никогда никакой особой протестности и субъектности в иркутском электорате. Это миф и сказка, которые мы сами себе про себя выдумали, чтобы хоть как-то «воспарить над беспонтом». Не носим мы никаких особых электоральных нарядов. Голенькие мы. Как и все.

Госрегулирование цен: соблазнительная и опасная идея

Годовая инфляция в России ускорилась за неделю с 8,46% до 8,57%. Об этом сообщает Росстат. ЦБ ожидает, что к концу 2024-го инфляция составит 8-8,5% в годовом выражении. При этом прогнозируется, что к концу 2025-го она упадет до 4,5-5%.

Оказывается, до 2022 года Россия была не вполне суверенной. Но… кто же это допустил?

Выступление президента на форуме «Валдай» кто-то назовет сигналом о готовности к большой сделке с Западом, а кто-то, наоборот, усмотрит в нем демонстрацию непреклонной решимости продолжать начатое и додавить геополитических оппонентов и открытых противников.

Цыгане — новый триггер напряженности в России?

Цыганский фактор становится главным в нарастании межэтнической напряженности в РФ. Размышляет Кирилл Шулика в Rosbalt.ru

БРИКС: клуб недовольных

Общеизвестно, что объединение «от противного» обычно лишено собственного смысла и наполнения. Быть против чего-то допустимо, но в ответ надо предложить какую-то альтернативу, свое видение.

Не слишком ли много в России ждут от американских выборов?

Выборы президента США давно стали одним из главных событий внутренней политики России. Уж точно более важным в общественном сознании, чем наши собственные выборы.