Кто они такие, наши «элиты»? |
| Автор: Илья Гращенков, политолог |
| 21.01.2025 08:41 |
|
Многие жалуются на «элиты» — что мол, они неохотно принимают «новую реальность». Что ментально они как-то не так ориентированы, что «бездуховны», меркантильны, прозападны, ну и что там еще принято включать в перечень негативных качеств.
Говорят об этом в основном либо контрэлиты (которые хотели бы занять место нынешних элит), либо сверхэлиты, занятые перераспределением ресурсов. Остальное население страны традиционно находится в позиции осуждения, но, как и «контра», всегда желает если не занять место элит, то хотя бы отнять и поделить ресурсы. Наверное, честный разговор об этом с бывшим представителем этих самых элит — Васей Якеменко — и вызвал столь неожиданную бурю эмоций. Собственно, для начала ведь нужно понимать, кто такие «элиты». Это не только привычные «люди власти» и обладатели ресурсов, но также те, кто в целом влияет на жизнь страны. Понятие инфлюенсер в этом смысле можно было бы расширить на всех, кто так или иначе способен на что-то повлиять. Даже на своем микроуровне. Так вот, элиты у нас имели сложный генезис, будучи фактически рожденными революцией 1991 года и закаленными пусть не в гражданской войне, но в гражданском противостоянии тех самых лихих 1990-х. «Все против всех» сформировали довольно специфический пласт тех самых «жуликов», про которых так откровенно говорил Якеменко. Но, по большому счету, элиты — это не социологическое и не политическое понятие, а травма публичной политики. Просто люди за свою короткую жизнь были уже три-четыре раза обмануты и идеологией, и государством, и даже сами собой, поэтому фундаментом своей исключительности стали считать нечто всегда конвертируемое — деньги. Кто-то считает, что в советском дискурсе вообще нельзя было называть себя элитой: «ты что, лучше других?» С другой стороны, номенклатура с ее спецпайками, булгаковская элита и «пиво только членам профсоюза». Это разночинское сознание — путь к политическому безумию — всегда подвергалось саморефлексии. И все же само слово оказалось народным, незаменимым и не имеющим аналогов. Хотя любой вам скажет, что все эти наши элиты — не элиты, а так, что-то среднее между вчерашним разбойником и сегодняшним князем. Ими можно манипулировать. Эдакий актив, готовый на все, лишь бы платили или компенсировали. Власть у нас всегда говорила про «так называемые элиты», поскольку она в своем культурном коде — еще глубоко советская, а для человека той эпохи выговорить слово «элита» сложно. Идея fraternité исключает понятие «белой кости», а значит, эта ваша элита обречена на кавычки, так как цена им — известна. Меритократия — как способность общества выделить из себя лучшее — это более серьезный подход к организации элит. Но где таких возьмешь? Это другое понимание лучших людей, которое не находит сегодня никакого практического подтверждения. В любом демократическом государстве все решают выборы, а там — избирательные машины, которые должны подчиняться приказам. Так что элиты формируются не в нашем политическом пространстве, хотя в идеальном варианте выборы должны предъявлять обществу элиты и лидера во главе их. Но власть — мистична, и эта ее природа вытесняет государство, а вместе с ней и нацию. Наш способ удержания общества вместе альтернативен мировому опыту, как и способ социальной жизни. Неравенство в какой-то момент стало флагом сборки элит, а несправедливость обогащения — клубной нормой. Превосходство стало демонстративным, а степень отличия от всех остальных — обязательной. Такая сегрегация, в общем-то, характерна для многих стран, где как бы живут разные человеческие «популяции». Вот в Индии кастовый подход закреплен почти религиозно. И такой подход консолидирует обе популяции. Власть же — мускулатура, которая соединяет оба этих мира. Собственно, она и управляет этим разрывом — и вряд ли умеет иначе. , политолог — для Telegram-канала «» МНОГИХ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО: 
Пока, правда, тренируются на не слишком больших странах, но не нужно иллюзий — это обкатка технологий. 
Грядущий год Змеи может стать еще и годом если не идеологического, то символического преображения для государства. Аккурат перед Новым годом стали много говорить о возвращении в страну не просто советских, но конкретно сталинских символов.
Этот вопрос все чаще возникает на различных конференциях, дискуссиях, наконец, начинает звучать за кулисами большой политики и в тиши кабинетов.
Когда в 2020 году из резервуаров ТЭЦ-3 «Норникеля» в Норильске выплеснулась 21 тысяча тонн дизтоплива, ситуация сразу была объявлена чрезвычайной федерального масштаба, а с виновников дружно и жестко снимали стружку всей вертикалью власти — от главы Росприроднадзора Светланы Радионовой до самого президента.
Прогноз серийного инвестора и стратегического аналитика в области ИИ Натана Бейнаха не покрывает всего спектра чудес, которые, весьма возможно, мир может увидеть в 2025 году. Но и этого достаточно для иллюстрации главного. Тэги: |
