Империализм с восточной спецификой

Мы становимся свидетелями окончания эпохи «китайского НЭПа», которая затянулась на четыре десятилетия.

В Китае началось восстановление режима авторитарной личной власти. На данном историческом этапе она олицетворяется нынешним главой китайской компартии, председателем КНР Си Цзиньпином.

Большинство СМИ сегодня делают акцент на введении в китайскую конституцию аналога 6 статьи конституции СССР, закрепляющую «руководящую и направляющую роль коммунистической партии», а также на отмене системы ротации высших руководителей КНР, созданной еще три десятилетия назад «отцом» китайских реформ Дэн Сяопином. Напомню, что до недавнего времени они не могли занимать высшие посты в партии и государстве больше двух пятилетних сроков.

-

Руководитель Школы востоковедения Высшей школы экономики Алексей Маслов в недавнем интервью «Росбалту» отметил, что концентрация власти нужна Си Цзиньпину для проведения нового этапа реформ. Как известно, экономическая система, сложившаяся в Китае после 40 лет проведения там последовательных капиталистических реформ, часто именуется «социализмом с китайской спецификой». В этом смысле интересно повнимательней присмотреться к тому, что будет представлять собой новый этап этих реформ и в чем будет состоять его «специфика».

О направленности нового этапа китайских реформ уже сейчас можно судить по публикациям в официальной, в том числе, русскоязычной китайской прессе и других СМИ. Так, например, на сайте государственного «Международного радио Китая» рассказывается о публикации ЦК КПК и Госсоветом КНР так называемого «Документа № 1». Речь в нем, фактически, идет об одном из главных вопросов современного Китая — аграрном.

Нужно отметить, что несмотря на идущие в этой стране мощные процессы урбанизации, в китайской деревне до сих пор живет более полумиллиарда жителей КНР. Если точнее, то хотя с 2011 года в КНР преобладает городское население (к началу 2017 года из 1,38 млрд жителей Китая почти 793 млн (57%) были горожанами), до сих пор на селе живет здесь около 600 млн человек. Причем многие из них — безземельные.

На другой стороне находится китайская партийная и деловая элита, новый средний (в том числе, сельский) класс землевладельцев. В отсутствии четкого законодательства, гарантирующего всеобъемлющее право собственности на землю с возможностью передачи ее по наследству, эти новые слои чувствуют себя не очень уютно.

Все эти факторы несомненно создают колоссальное внутреннее напряжение в стране, о чем вынуждены упоминать даже официальные источники вроде того же «Международного радио Китая», которое недавно сообщало о том, что нерешенность земельных вопросов приводит к «большому количеству нареканий со стороны фермеров, а в ряде регионов — даже к массовому недовольству».

В «Документе № 1» аграрный вопрос официально именуется «стратегией „оживления“ деревни». Однако фактически в этом и ряде других документов речь идет о том, что давно уже по факту капиталистический Китай вплотную подошел к введению свободной купли-продажи земли.

Действительно, до сих пор земля в Китае находится в так называемой «общественной» собственности. Если бы кто-то задался целью «пощупать» собственно «социалистическую» специфику китайской модели экономики, то эта формально «общественная» собственность на сельскохозяйственные угодья и является ее последним бастионом. Впрочем, на поверку выясняется, что бастионом уже подорванным.

По факту, с 1978 года китайские крестьяне владеют землей, на которой они работают, на правах аренды. Распоряжаются же ею сельские, муниципальные и государственные чиновники. Это положение, кстати, напоминает то, что было в агарных отношениях во времена НЭПа в Советской России. То есть, крестьяне и тогда в России, и в последние 40 лет в Китае, являлись пользователями, но не собственниками земли. Они самостоятельно ее обрабатывали, а после выплаты фиксированного налога распоряжались продуктами своего производства по своему усмотрению.

Вне зависимости от того, какими лозунгами освящалось это положение в российской и китайской вариациях НЭПа, такой тип владения землей неизбежно вел к разрушению общинного землепользования, характерного вплоть до середины ХХ века, как для России, так и для Китая. А, следовательно, и к становлению классического (в западном понимании) частного собственника, к созданию социальной и экономической базы дальнейшего развития капитализма в стране.

Разница состоит лишь в том, что НЭП в России был волевым порядком свернут политикой массовой «коллективизации» крестьян в 1929 году, то есть, через 8 лет после его официального начала в 1921-м. Китайский же НЭП, начавшийся в 1978 году реформами Дэн Сяопина, продлился 40 лет.

Сегодня, судя по всему, мы присутствуем при его окончании и переходе этой политики к новому качеству. Речь о том, что четыре десятилетия реформ в КНР логично привели к тому, что даже формально общественная собственность на землю, существующая в этой стране, уже выглядит здесь анахронизмом, мешающим дальнейшему развитию капиталистической экономики.

По сути, «общественная» земля в Китае уже давно и прочно включена в рыночный оборот, лишь слегка прикрытый фиговым листком «аренды». Китайское законодательство в этой сфере непрерывно расширяло права частных лиц.

Так, закон о частной собственности в КНР был принят еще в 2004 году. В 2007 году арендаторы земли получили право автоматического продления ее аренды. В 2013-м только что назначенный главой партии и государства Си Цзиньпин вводит «разрешение продажи прав длительной аренды принадлежащей крестьянам земли по рыночным ценам». Очевидно, что за этой правовой казуистикой в реальности также стоит расширение прав собственности на землю.

И вот теперь появился «Документ № 1», судя по всему, идущий еще дальше в этом направлении. Об этом можно судить, например, по высказыванию профессора университета Цинхуа Цай Цзимина, открыто выступающего на официальном «Международном радио Китая» «за более решительную роль рынка в распределении земельных ресурсов».

Однако по опыту реформ, в том числе, российских и многих других, очевидно, что рынок вероятнее всего еще больше сократит число хозяев земельных наделов и увеличит концентрацию наиболее плодородных участков в руках немногих богатых и сильных. Понятно, что все это только усилит противоречия и без того существующие в нынешнем китайском обществе.

Еще один важный момент состоит в том, что Пекин сегодня, по выражению Алексея Маслова, начинает «реглобализацию по китайскому образцу». Больше того, в обновленную конституцию КНР вероятней всего будет вписано положение, согласно которому китайцы строят сегодня экономическую и политическую систему отнюдь не только для себя. Как говорится в предложениях ЦК КПК по этому вопросу, они проводят «работу над строительством сообщества единой судьбы человечества…»

Империализм с «китайской спецификой»? Так или иначе, но очевидно, что в этих непростых условиях Си Цзиньпину очень пригодится концентрация власти, которой он так добивается.

По инф. rosbalt.ru

Депутат Милонов разоблачил пластическую хирургию, звезд и «цирк уродцев»

Депутат Госдумы Виталий Валентинович Милонов снова порадовал нас своим уникальным взглядом на мир, в котором, кажется, нет места для скуки или банальности.

Азербайджан vs РФ: распад СССР продолжается

Сегодня много приходится читать о том, что Россия после решения карабахского вопроса умудрилась испортить отношения и с Арменией, и с Азербайджаном. А ведь до этого была еще Грузия, что теперь все вместе создает картину утраты былого влияния во всем Закавказье, где проявляют активность новые игроки — Евросоюз, Китай, Турция, Иран.

Россия — без авиаперелетов и интернета. Сохранится ли связанность страны?

Судя по официальным данным, порядка 100 тыс. авиапассажиров запомнят минувшие выходные надолго...

Российский Интернет стал на шаг ближе к «китайскому образцу»

Госдума приняла поправку о введении штрафов до 5 тыс. руб. за поиск в интернете экстремистских материалов и получение доступа к ним. Также принята поправка о штрафах до 500 тыс. руб. за рекламу VPN.

Эвтаназия: дискуссионное право умереть самому

В современном мире, где продолжительность жизни неуклонно растет, а медицина совершает чудеса, все острее встает вопрос о качестве последних этапов человеческого бытия.