Столетие декабрьских событий |
| Автор: Сергей ШМИДТ, Langobard |
| 25.12.2017 11:23 |
|
В декабре 1917 года моей бабушке Хае Исаевне Адаскиной – четыре годика. Прошел примерно год, как большая еврейская семья (пять детей), перебравшаяся из Усть-Кута, живет в Иркутске. Моя будущая бабушка, а тогда маленькая девочка, смотрит, как мимо окон тянется вереница повозок с гробами. Веренице не видно конца. Это ее первые воспоминания об Иркутске, видимо вообще первые воспоминания. Шестьдесят спустя ее рассказы об этих событиях станут первыми уже моими воспоминаниями. Позволю себе только одну маленькую поправку. Вереница с гробами это, скорее всего, январь 1918-го, хотя не исключаю, что и декабрь 1917-го. Бабушка говорила про конец 1917-го года. Семейная история от одного университетского профессора. Его отец, тоже профессор, один из самых известных интеллигентов города, никогда не ходил в Художественный музей. Вот просто никогда. В декабре 1917-го он вместе с друзьями-гимназистами попадает в здание, в котором с советских времен находится музей. Тогда это было здание мужской гимназии. Они входят туда, а на полу лежат трупы. Много трупов. Много молодых. В семейной истории говорится, что в том числе и трупы гимназистов. Тогда дети дают себе слово больше никогда в жизни не бывать в этом здании. Слово сдержали.
Это все «декабрьские события» 1917 года. Процитирую их скупое энциклопедическое определение: «Декабрьские бои 1917 года в Иркутске (21 — 30 декабря 1917) — борьба за установление советской власти в Иркутске сразу после Октябрьской революции, крупнейшие бои по количеству жертв после аналогичных боёв в Москве. Послужили прологом гражданской войны в Восточной Сибири». Думаю, что улицу Декабрьских событий знают все иркутяне. Т.н. «триумфальное шествие советской власти» (это каноническая фраза из советской историографии) в 1917 году было относительно мирным и бескровным в сравнении с тем, что началось потом. Кровавые осечки случились в нескольких городах. В Москве и… в Иркутске. Иркутск – одна из больших родин российской гражданской войны и родина гражданской войны в Сибири. Мало кто в России видел достаточно интересный американский фильм «Проект «Ельцин»», в оригинале – «Spinning Boris» (2003). Фильм про американских политконсультантов, работавших на президентских выборах в России в 1996 году. Якобы придумавших низкорейтинговому Ельцину победную для него тему. Герои фильма, прибыв в Россию, ищут, чего русские боятся больше всего. Чтобы, как положено в политических технологиях, связать с этим страхом Зюганова, а Ельцина представить спасителем и избавителем от этого страха. Отсмотрев записи фокус-групп, один из американцев объявляет: «Нашел! Русские боятся гражданской войны». Ну кто помнит президентские выборы 1996 года, тот не даст соврать, что связка «Зюганов это гражданская война» действительно стала одной из тем кампании Бориса Николаевича, уж не знаю, американцы ее придумали (как в американском кино) или наши условные «Павловские-Лисовские» сообразили. Я согласен с американским фильмом. Идея недопущения гражданской войны в России это по сути и есть та самая долгоискомая национальная идея. То, что нас всех тут объединяет хоть как-то. Это то, что не позволило стране пойти вразнос в девяностые, это, кстати, и то, что, согласно старой политологической легенде, заставило упомянутого Зюганова признать свое поражение на выборах, которые он не факт, что выиграл, но после которых вполне мог оспаривать многочисленные нарушения. «Предчувствие гражданской войны»,- пел Юрий Шевчук словами Сальвадора Дали во время хаоса конца 1980-х – начала 1990-х. Тогда было реально страшно. Гражданской войны не случилось. Я помню все, конечно: октябрь 1993 года, Чечня, бандитские войны… Но по меркам российской истории гражданской войны тогда все-таки удалось избежать. Вспоминая те времена, я часто думаю: «Тогда многие ждали гражданской войны, а ее не произошло! Как бы сейчас, когда ее никто не ждет, она не случилась!». Откуда такие страхи? Ну, например, от того, что все в 2000-е радовались, что СССР развалился не по югославскому сценарию, мол, обошлось, пронесло. И когда все уже привыкли считать это свершившимся фактом, грянул Донбасс, трагедия которого, я уверен, является актом распада СССР, а не злокознями Москвы и Киева. В конце уходящего года столетия революции и в канун года столетия гражданской войны, здесь, на иркутской земле, на родине нашей гражданской войны, даже неверующий может начать молиться: «Господи! Сделай так, чтобы больше - никогда! Никогда!» От этого же автора:
МНОГИХ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО: 
С каждым днем крепнет ощущение, что business-friendly Дональд Трамп при сохранении своих нынешних подходов может принести экономике США результат прямо противоположный обещанному в ходе предвыборной кампании.
После письма Зеленского Трампу и выступления президента США в Конгрессе мощный приток конспирологии в соцсетях сошел на нет. Хотя напряженность сохранилась, стремление сторон к продолжению переговоров очевидно.
Причина нежелания существенной части соотечественников ясно и четко осознать окружающую реальность не в том, что «народ» изначально не тот и его когнитивные функции имеют какой-то врожденный дефект.
В жизни иногда такое бывает: перемещался человек с места на место, искал лучшей доли — в учебе, работе, карьере, — а в определенном возрасте решил свой опыт обобщить, итоги подвести. Ну, например, чтобы с внуками поделиться, оградить их от повторения своих ошибок. И вот с высоты прожитых лет он говорит о том, что зря оставил родной городок — мол, надо было там учиться, реализовываться, а меня зачем-то в столицы потянуло. 
Тезисы про инфантильность российского населения со стороны многих оппозиционных публицистов давно уже стали общим местом. |
