Шатость элит

Совсем чуть-чуть осталось до юбилейных революционных торжеств. Торжеств, кстати, не намечается. Такое ощущение, что современная Россия предпочла любовную интрижку цесаревича Николая Александровича со слабой на передок (во всех отношениях) балериной юбилею величайшей революции XX века и второй по значимости революции в мировой истории (после Великой французской революции).

-

Неправильно это. Накануне столетнего юбилея Великой русской революции надо проявлять повышенный интерес к революционному или к просто бунтарскому прошлому. Да хоть к разнообразным словам из этого прошлого. Вот я и расскажу одну историю – не столько ради сюжета, сколько ради одного слова.

В 1696 году селенгинские (забайкальские) казаки из трех острогов – Удинского, Селенгинского и Ильинского - окончательно убедились в том, что иркутский воевода А. Савелов кидает их с деньгами и хлебом. Казаки на стругах переплыли Байкал, спустились по Ангаре до Иркутска и обложили его осадой. Звучали угрозы сжечь город. Воевода испугался и расплатился.

«Бунташным веком» именуют в российской историографии век семнадцатый – век Степана Разина, медного и соляного бунтов, а также бунта Соловецкого и множества локальных сопротивлений старообрядцев. По модели бунта служилых людей против воевод проходил «бунташный век» в наших сибирских краях. Для обозначения данного «бунташного» явления – когда респектабельные «государевы люди», а не босота какая-нибудь, выходили супротив начальства - использовалось в те времена отличное слово «шатость».

Самая известная из тогдашних шатостей - «Красноярская шатость» 1695 года. В красноярских туристических буклетах отмечают, что среди тогдашних бунтовщиков были предки знаменитого художника Василия Сурикова - Петр и Илья Суриковы. В 1901 году художник прочитал статью о красноярском бунте и сделал эскиз виденного предками и реконструированного его художественным воображением. Цельной картины, увы, не получилось, но набросок остался. Есть про тот бунт картина красноярского художника Дмитрия Каратанова. Из её описания: «Многоголосая, возбужденная толпа казаков сталкивает в Енисей лодку без весел с ненавистным воеводой Дурново и бросает в нее камни».

Я все же про дела иркутские. Образ забайкальских казаков с пищалями, пушками и знаменами, плывущих через Байкал жестко пыжить иркутского воеводу, всегда завораживал мое воображение. Особенно в те времена, когда я молодежной революционностью подтверждал наличие у меня сердца, правда необратимо двигаясь к временам, в которые зрелый консерватизм стал доказывать наличие у меня разума.

Я много раз высказывал в своих колонках сожаление о том, что у нас в городе И. не увековечивают какими-нибудь оригинальными арт-объектами разные уникальности, связанные с городской или общесибирской историей. Эх, как бы я хотел, например, чтобы у нас поставили первый и единственный в мире памятник «шатости». Можно в виде пары политической шатости и политической вялости.

Ведь такое классное слово пропадает, учитывая, что живем мы опять во времена, когда народный бунт маловероятен и всяческие надежды на освежающую конфликтность связываются в основном с конфликтами внутри самого лагеря государственных людей. То есть с тем, что политологи красиво именуют «элитным конфликтом». Хотя намного колоритнее звучало бы – «элитная шатость».

В. Суриков "Красноярский бунт 1695 года". Эскиз. 1902 год.

Школа — не место для дрессировки детей

Попытки превратить школу в воспитательное учреждение вместо образовательного не пойдут на пользу никому.

Госдума свихнулась на почве личной жизни?

Для некоторых думцев законотворчество явно становится инструментом психотерапии.

Так ли мы близки к Третьей мировой, как кажется?

Мир за последние десятилетия сильно изменился.

Ненависть к альтернативам докатилась до молока

Агрессия ко всему «альтернативному» не только противоречит идеалам свободы, но и опасна для здоровья.

Новый раскол: женщины — либералы, мужчины — консерваторы

Почему женщины либеральнее, а мужчины консервативнее?