Путь из варяг в иркутеки

Из-за выборов этих чертовых – думских – пришлось пропустить и годовщину победы Игоря Кобзева на губернаторских выборах в Иркутской области (13 сентября), и годовщину его вступления в губернаторскую должность (18 сентября). Уж простите, но нельзя было не написать колонку перед выборами и колонку после. Теперь, когда Дума-2021 у России имеется и она укомплектована в том числе и депутатами от Иркутской области (сегодня или завтра мы узнаем, кому отойдет мандат губернатора Кобзева и с конкретными персоналиями все станет ясно), можно поговорить и о губернаторских годовщинах.

Иркутские СМИ о них, разумеется, говорили. Слова были сказаны, в основном, комплиментарные, что и понятно, и объяснимо. Замечу только, что одним из главных итогов губернаторства Кобзева является тот факт, что внутри региона не возникло (пока?) никакой открытой внутриэлитной оппозиции, следовательно нет «информационной войны» с губернатором, крупнейшие СМИ так или иначе его поддерживают, а укусы и выпады в КМС (клубах медийной самодеятельности) погоды не делают. Несмотря на то, что «под ковром», как обычно, происходит всякое, область пребывает в состоянии «политического мира», кстати, одного из самых продолжительных в ее новейшей истории. Гарантий подлинной долговременности этого мира нет никаких, но пока вот так.

Итак, иркутяне, иркутчане, иркутеи, иркутосы – в речевой логике обыгрываемого в заголовке мема («путь из варяг в греки») их правильнее будет здесь поименовать «иркутеками» – уже почти два года живут с руководителем региона, выражаясь политическим языком, совершенно «варяжеского» происхождения. Чем не повод попробовать проанализировать плюсы и минусы варяжества, отбросив в сторону всякую гуманитарную шелуху про корни, про мистическую связь почвы и человека, про превентивную позитивность земляков в отношениях друг с другом?

Главный минус варяжества можно сформулировать без всякого политического анализа. Губернатор, приходящий в регион со стороны, проигрывает в информированности и знакомствах. Он элементарно меньше знает про регион, знаком с меньшим количеством людей отсюда, если вообще с кем-либо знаком. Разумеется, в этом сложно углядеть что-то хорошее. Информация, знания, связи это ресурсы, обладающие безусловной ценностью.

Главный плюс варяжества – руководитель региона не делит регион на своих и чужих. Отсутствует та самая трещина, которая создавала проблемы для губернаторов из местных (Говорин), а некоторым не позволяла доработать до конца срока (Ерощенко и Левченко). Наши губернаторы-варяги, конечно, тоже не могут похвастаться тем, что отработали полный срок (Тишанин, Мезенцев), однако изначально этой трещины в их работе не было. Пространство управленческого маневра для варягов шире, возможностей у них больше. Они не наследуют конфликты. Конфликты, если они возникают, являются уже результатами их собственных действий, изначальная «свобода от…» вполне позволяет им этих конфликтов избегать.

Пусть к разряду «объективных» будут отнесены один названный минус и один названный плюс. Я же добавлю кое-что из позитивной «субъективности» – то, что пришло мне в голову из наблюдений и за работой, и за последствиями работы губернатора Кобзева.

Первое. Губернатор из варягов совершенно не склонен к тому, что влазить в местное дерьмецо, генерируемое сложностью межчеловеческих отношений. Ему это неинтересно. У него нет никакой собственной истории обид, претензий, надежд и ожиданий. Его подход к управлению выглядит совершенно техническим. Злые языки обязательно скажут, что он приехал решить какие-то поставленные задачи, после чего уедет, мол, нет в его работе трогательной духовности, сентиментальности и высоких чувств. Я же скажу: ну и прекрасно, что нет! Это абсолютное равнодушие к местным взаимным обидам и склокам – быть может, самое классное, что демонстрирует Кобзев.

Второе. Губернатор из варягов склонен к большим проектам со стратегической отдачей, мелкотемье его не увлекает. Тут удачное наложение двух обстоятельств. И некого «внешнего задания» (если угодно, «кремлевского задания»), которое, разумеется, не предполагает, например, обшивку сельских домов культуры сайдингом с бесчисленными отчетами о такого рода успехах. И нормальных личных амбиций – оставить после себя нечто такое, за что будут вспоминать и благодарить. Это причина, по которой 130-й квартал в Иркутске стал результатом работы варяга Мезенцева, а не кого-то из местных.

Третье. Самой разительной переменой при Кобзеве, которую зафиксировал лично я, является радикальное изменение атмосферы в медийных и околомедийных тусовках. Склоки, переходящие во взаимную ненависть, кипевшие при предыдущем губернаторе, подогреваемые его отстающими в умственном развитии информационными работниками, либо прекратились, либо остались уделом отдельных фрустрированных невротиков. Люди перестали искоса смотреть друг на друга и ожидать друг от друга каких-то подвохов и подлостей. Это приятный момент, едва ли возможный при любом губернаторе из местных.

Можно ли избежать ударов по российскому интернету?

Как пишут специалисты в области гражданское авиации, единовременные потери «Аэрофлота» после недавней хакерской атаки составили 250 млн рублей. Это то, что есть уже сегодня, то есть отмененные рейсы, пропавшие у пассажиров билеты и так далее. Всего же хакеры, которые в цифровом контуре национального авиаперевозчика сидели около полугода, нанесли ущерб порядка миллиарда рублей.

О чем воюют маленькие страны?

Конфликт между Таиландом и Камбоджей — это не просто спор о границе.

Когда ИИ-модель — это не инновация, а сигнал тревоги

Американский Vogue — эталон стиля и законодатель мод — оказался в центре тихого, но очень знакового скандала. Причиной стал рекламный макет в августовском номере журнала, на котором красовалась модель, сгенерированная нейросетью.

«Традиционные ценности» как оружие неоколониализма

Поддерживать архаику среди покоренных народов более выгодно, чем прививать им ценности цивилизованного общества.

Не пора ли штрафовать Госдуму за дискредитацию Госдумы?

А нет ли случайно у кого инициативы насчет того, чтобы штрафовать депутатов Госдумы за дискредитацию самой Госдумы?