Область настоящих цифр

1 июля Иркутская область «поправилась», как могла, вместе со всей страной. Как и положено в наших краях, был продемонстрирован один из политических брендов Иркутской области – ее протестность. Протестность на этот раз была умеренная – в качестве крутых антипоправочников прославились ненцы и якуты – однако марку удержали. Желаемых любой властью двух третей поддержки Иркутская область и особенно Иркутск нашей власти не выдали.

Протрендеть про нашу протестность мы, иркутяне, любим. Справедливости ради надо бы поминать и вторую сторону иркутской политики – апатию. Иркутская область это регион политической протестности и политической апатии одновременно. Протестность мы традиционно демонстрируем при низкой явке. Кремлевская политология исходит из того, что чем меньше явка, тем выгоднее для власти. Технология «сушки явки» считается одной из главных политических технологий власти. Но Иркутска и Иркутской области это не касается. Здесь невыгодные для власти результаты происходят при низкой явке.

У многих жителей области ярким пятном в памяти – чуть ли не самым главным в их жизни политическим событием – остается второй тур губернаторских выборов в 2015 году. Когда Сергей Георгиевич победил Сергея Владимировича. Тогда творилась настоящая эйфория, ведь до барских охот и коррупционных скандалов «народного губернатора» еще оставалось какое-то время. Так вот я давно приметил, что создателям и участникам тех торжеств кажется, что тогда чуть ли не вся область ринулась показывать козу власти и избирать «народного». Типичная ложная позитивная память. Явка тогда составила 37 процентов. Всего. Область и тогда осталась верной второй стороне своей политической натуры – политической апатии.

Однако, пожалуй, подлинным предметом иркутской гордости является традиция относительной (а по российским меркам – абсолютной) честности подсчета наших голосов. Тема фальсификата на выборах сама по себе болезненная и известная. Наша драгоценная власть на выборах получает очень хороший по европейским меркам процент, однако по каким-то своим причинам очень любит, чтобы этот процент был слегка туркменским. «Для объема» создают этакую пену на верхушке в электоральном стакане. Зачем власть это делает? – разговор о том отдельный. Тут ограничимся старорусски-мудрым «начальству виднее». Так вот наша область уже не первый раз играет роль резервации вполне чистого подсчета. Неудобный для властей маэстро Шпилькин, который своей «кривой Гаусса» осуществляет свои вроде бы правильные подсчеты, сообщил , что за поправки проголосовало 65 процентов принявших участие в голосовании, а явка была чуть побольше сорока процентов. Первое, что бросается в глаза – это ведь наши иркутские цифры.

В общем, за политическую апатию пусть нам будет стыдно. За протестность – пусть каждый испытывает эмоции в соответствии с собственным вкусом. А честностью подсчета будем гордиться. Пусть нам все завидуют.

Госрегулирование цен: соблазнительная и опасная идея

Годовая инфляция в России ускорилась за неделю с 8,46% до 8,57%. Об этом сообщает Росстат. ЦБ ожидает, что к концу 2024-го инфляция составит 8-8,5% в годовом выражении. При этом прогнозируется, что к концу 2025-го она упадет до 4,5-5%.

Оказывается, до 2022 года Россия была не вполне суверенной. Но… кто же это допустил?

Выступление президента на форуме «Валдай» кто-то назовет сигналом о готовности к большой сделке с Западом, а кто-то, наоборот, усмотрит в нем демонстрацию непреклонной решимости продолжать начатое и додавить геополитических оппонентов и открытых противников.

Цыгане — новый триггер напряженности в России?

Цыганский фактор становится главным в нарастании межэтнической напряженности в РФ. Размышляет Кирилл Шулика в Rosbalt.ru

БРИКС: клуб недовольных

Общеизвестно, что объединение «от противного» обычно лишено собственного смысла и наполнения. Быть против чего-то допустимо, но в ответ надо предложить какую-то альтернативу, свое видение.

Не слишком ли много в России ждут от американских выборов?

Выборы президента США давно стали одним из главных событий внутренней политики России. Уж точно более важным в общественном сознании, чем наши собственные выборы.