Неназванная малая Родина |
| Автор: По инф. Телеинформа |
| 12.07.2016 08:24 |
|
Уральские горы называют «хребтом России». Сложно сказать, как можно было бы обозначить в данной метафорической системе горные гряды наших краев? Кривые ребра России? Впрочем, речь в этой колонке не о Саянах и не о Хамар-Дабане. «Хребет России» это еще и шедевральный документальный фильм выдающегося телевизионщика Леонида Парфенова – документальная экранизация одноименной книги писателя Алексея Иванова, осуществленная при участии самого писателя. На всякий случай напомню, что этот тот писатель, который «Географ глобус пропил». - Холеричный иркутянин, когда смотрит документальный «Хребет России» или пролистывает книжный «Хребет России», наверняка заливается невидимыми слезами зависти. Почему Алексей Иванов с его непоколебимой влюбленностью в собственную «малую родину-уродину» (Пермь, Урал), с его умением красочно презентовать свой край сторонней аудитории, точно выдерживая сочетание четкости омертвляющих материал исторических фактов и свободных мазков оживляющей материал мифологизации, достался Перми с Уралом, а не городу Иркутску и Байкальскому региону? Мы же явно заслуживаем такого человека больше, чем унылая Пермь и дряхлые Уральские горы, которые и горами-то не всегда язык сибиряка повернется назвать? Наверное, так же сокрушались латиноамериканцы во всех латиноамериканских странах кроме Колумбии, восклицая что-нибудь вроде: «Ну почему гений Габриэль Гарсиа Маркес достался им, ведь моя родная … (какая-нибудь Коста-Рика или, извините за выражение, Гондурас) заслуживает такого гения больше, чем никчемная Колумбия?» Но вот вопрос есть интересный. Главный литературный гений наших краев - я о драматурге Вампилове - всячески избегал какой-либо конкретизации местных реалий. Почему? Почему для Вампилова было так важно поселить героев «Старшего сына» и «Утиной охоты» в абстрактный советский провинциальный город, а не в конкретный Иркутск? Да, «предместье» в «Старшем сыне» напоминает Ново-Мельниково, но все равно – никаких откровенных конкретизаций Вампилов не допустил ни в «Старшем сыне», ни в «Утиной охоте». А вот пермяка Иванова никак не напрягает, что действие его шедеврального романа – я о «Географе», разумеется - разворачивается не просто в конкретной Перми, а в самых невзрачных и некрасивых районах этого города, аналогов нашей «Новоляги» или Юбилейного. Почему так? Есть у меня версия. Родившиеся в деревне и переехавшие через университет в город внутренне продолжают движение – продолжают двигаться дальше, бегут от «конкретного» города, в котором оказались. Им почему-то хочется дальше, выше - в город вообще, в город как таковой. Поэтому они пропускают конкретный город через себя, но мимо себя. А родившиеся или выросшие в городе совершенно не стесняются этого своего конкретного города. Как отменно выразился когда-то сам Алексей Иванов, интересуются «оттенками, а не экзотикой». Поэтому Иркутск, конечно, не остался без Вампилова, но Вампилов все-таки остался без Иркутска. Впрочем, не исключаю, что тут имеет значение какие-то важные различия стилей мышления и эмоций советских и постсоветских литературных талантов. Кстати, встречал жителей города Черемхово, которых очень задевало то обстоятельство, что самый известный черемховец страны – драматург Владимир Гуркин – не отважился поселить героев своей самой известной мелодраматической пьесы «Любовь и голуби» в конкретном Черемхово, предпочтя абстрактный леспромхоз. Будь я из Черемхово, тоже, наверное, таил бы некоторую обиду по этому поводу. МНОГИХ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО: 
Попытки превратить школу в воспитательное учреждение вместо образовательного не пойдут на пользу никому. 
Для некоторых думцев законотворчество явно становится инструментом психотерапии. 
Мир за последние десятилетия сильно изменился. 
Агрессия ко всему «альтернативному» не только противоречит идеалам свободы, но и опасна для здоровья.
Почему женщины либеральнее, а мужчины консервативнее? |
