Конституция до Урика доведет

Политологи-невротики сообщают, что 15 января в России то ли уже произошел, то ли только начался «государственный переворот». И это все в неспокойных условиях обсуждения попытки государственного переворота 1825 года. Я про интеллигентский кипеш и ажиотаж вокруг фильма «Союз спасения» – отличной истории о неудачной попытке дружеской компании молодых плейбоев замочить высокопоставленного мачо. Сейчас же речь о том, что Верховный Суверен объявил о поправках в Конституцию, в основной закон страны. Спешно собрана команда «конституционных костоправов» – люди работают, обливаясь ручьями государственного пота. К роялю Мацуева приставлен калаш Прилепина, где-то тревожно каркает ворона.

Одна из задач иркутской колумнистики «высокого штиля» – направление, к которому относит себя ваш покорный господин автор – заключается в том, чтобы связывать все, что происходит в большом мире с родной иркутянщиной. Должен признаться, что Конституция это самая простая задача в перечне задач такого рода.

В 1822-1825 гг. декабрист Никита Михайлович Муравьев наваял «Конституцию», которая, с одной стороны, стала как бы программным документом Северного общества декабристов, с другой стороны, по праву считается первым конституционным проектом в российской истории.

В отличие от якобинствующего Пестеля с его «Русской Правдой» Муравьев видел «прекрасную Россию будущего» конституционной монархией, а не республикой. Более того, он видел ее федерацией, а не унитарным государством (заметим, что Муравьева, судя по всему, можно признать еще и первейшим отцом российского федерализма). Федерация, по мысли Муравьева, должна была состоять и 13 держав и 2 областей. Самой маленькой по населению (всего 250 тысяч.) должна была стать «Ленская держава» с центром в Иркутске. Знал бы Муравьев, какую роль Ленская держава с Иркутском, особенно его нынешние пригороды (выражаясь по-модному – субурбии) сыграют в его жизни. Причем не только жизни, но и смерти.

Интересный, кстати, момент. Еще во времена СССР с его 15 республиками, которые, как тогда всем было известно, «сплотила навеки великая Русь», меня поражало, что один из декабристов прозрел будущее отечество свое состоящим ровно из 15 частей.

20 декабря 1825 года за автором первой русской Конституции пришли. Уводили под слезы беременной жены Александрины Муравьевой. В общем, быстро стало ясно, что если и удастся сохранить жизнь, то трудового перевоспитания где-нибудь в Сибири, призванного излечить «потерпевшего преступника» от болезни конституционализма, не избежать. Муж попросил в письме прощения у жены. Жена Александрина ответила ему потрясающим, где-то даже образцовым для жены декабриста письмом: «Ты преступник! Ты виновный! Это не умещается в моей бедной голове. Ты просишь у меня прощения. Не говори со мной так, ты разрываешь мне сердце. Мне нечего тебе прощать. В течение почти трех лет, что я замужем, я не жила в этом мире, — я была в раю. Счастье не может быть вечным… Не предавайся отчаянию, это слабость, недостойная тебя. Не бойся за меня, я все вынесла. Ты упрекаешь себя за то, что сделал меня кем-то вроде соучастницы такого преступника, как ты. Я самая счастливая из женщин».

Круто, да? Лишний раз хочу напомнить, что как декабристский миф это не совсем миф, так и миф о женах декабристов это тоже не совсем миф.

Умер автор первой русской Конституции в 1843 году в селе Урик. Это совсем рядом с Иркутском. Осенью 1988 года, будучи студентом-первокурсником, я месяц отработал на колхозном зерновом току, куда свозили зерно с полей, на которые последние восемь лет своей жизни смотрел первый русский конституционалист-федералист. Хорошо помню, что то зерно отчетливо пахло Конституцией.

В общем, надо бы на рояль Мацуева, к которому приставлен калаш Прилепина, поставить пакетик с землей из Урика. И фоточку могилы Муравьева. Пусть актуальные конституционалисты вдохновляются.

Где государству взять денег? В наших карманах

То, что государство поглубже залезет в карманы граждан в грядущие года, было ожидаемо, поскольку у бюджета заканчиваются источники пополнения.