Как я провел этим путчем

Автор: Сергей ШМИДТ, Langobard

26.06.2023 09:11

Есть свидетели того, что название этой колонки я придумал сам – утром 26 июня 2023 года. Полез в поисковички проверить. Я всегда так делаю, ибо для меня, как для любого нормального гуманитария, нет более тяжких обвинений, чем обвинения в плагиате. Плюс у меня, как у всякого гуманитария, который не ограничивает свою гуманитарность узким кругом кухонных разговоров со «своими», есть свои, мягко говоря, «доброжелатели», подставляться перед которыми лишний раз нет желания. В общем, забил в поисковики придуманное название. Увы, какой-то неизвестный мне человек использовал его в 2012 году для собственных воспоминаний о, скажем так, классических путчах. Ну что же делать? Не отказываться же от замысла? Тем более, что такое название через день-два после путча выглядит намного уместнее, чем через двадцать с лишним лет, как у опередившего меня человека.

Сергей Шмидт - Как я провел этим путчем, колонка

Фото: Евгений Пригожин, здание истфака ИГУ.

В общем, рассказываю. Утро Пригожинского мятежа я встречал в электричке, в которой о путче разговаривали три человека, один из которых, на беду, узнал меня – видел по телевизору, слышал по радио – и немедленно испросил разъяснений. Мне, как бывшему историку, легче в таких ситуациях – ситуациях, в которых умнее просто понаблюдать, а не спешить с выводами. Легче в том смысле, что я могу изречь что-нибудь глубокомысленное из истории. Я и изрек: «Военные перевороты в России не удавались больше двух веков – после убийства императора Павла и постановки на российский престол Александра I. Начиная с декабристов, у переворотчиков – что в эполетах, что в погонах – ничего не получалось». Больше всего я боялся вопроса, не является ли принуждение к отречению Николая II успешным военным переворотом, ибо ответить на этот вопрос не так просто. Но собеседники про это либо не ведали, либо не сообразили, либо доверились моему авторитету без лишнего базара.

Вылез из электрички на станции «Ботанический сад». Прошелся пешком между Первомайским и Университетским с целью сфотографировать баннер с рекламой ЧВК «Вагнер», пока не сняли. Он там был еще недавно. А теперь его не было. Пригожинским утром в восемь часов тридцать минут. Молодцы иркутские городские власти! Вот это оперативность! Все баннеры с призывом идти в государственные ВС служить по контракту были на месте. Коллега сообщил, что в Иркутском районе «Вагнеры» утром еще висели. Делаем властям Иркутского района замечание. Бдительнее надо быть, товарищи! Враг не просто у ворот. Он, как мы убедились, уже за воротами, так сказать, с внутренней стороны.

Заполняя ведомости на Сибирско-Американском факультете (да-да, есть такой в Иркутском университете, представляю, как сейчас удивятся иногородние – факультет с таким названием, кстати, еще и на улице Улан-Баторской расположен, круто, да?), ответил на звонок знакомого, который симпатизирует Сталину. Умеренный сталинист сообщил, что вот Сталин сначала провел чистку в армии, а только потому ввязался в большую войну, у нынешнего же все то ли наоборот, то ли через букву Ж. Я напомнил сталинисту, что предварительные чистки не уберегли от того, что в 1941 году немцы стояли под Москвой, а в 1942 году на Волге. Он предсказуемо выдал спич про конечный триумф 1945 года. Это был примерно стотысячный разговор на эту тему в моей жизни. Все реплики мне были известны заранее, поэтому я ощутил что-то сродни удовлетворению Мика Джаггера, миллионный раз спевшего на стадионе песню «Satisfaction», при этом не блеванув от отвращения и не перепутав слова.

Покончив с ведомостями, я вызвал такси и поехал на исторический факультет. Больше всего я боялся разговоров про «актуалочку» с таксистом. Но таксист оказался молчуном, за что ему большое спасибо. На истфаке я принимал зачет, на котором впервые за четверть века моего преподавания сдававшая мне зачет студентка заплакала, потому что я впервые за те же четверть века имел однозначные намерения зачета ей не ставить. Девичьи слезы, помноженные на атмосферу Пригожинского мятежа, возымели свое действие – зачет я немедленно поставил.

Вахтеры на истфаке были самыми озабоченными происходящим людьми, что я встретил в тот день. Атмосфера исторического факультета почему-то в наибольшей степени надавила на них, а не на профессоров-доцентов. Они не без испуга спрашивали, есть ли у Пригожина танки и правда ли он идет на Москву? Ответив честным «ничего толком не знаю», я поспешил на вокзал, в электричку, на дачу. В электричке мятеж никто не обсуждал. На следующее утро на даче я встретил очередную неоднозначную победу неоднозначной империи над неоднозначным мятежом.

Доклад закончил. Искренне ваш, доцент Шмидт.