|
Ну, мы все – люди грамотные, раз «Иркутскую Торговую» читаем. Не в том смысле, что грамоте обучены, а в том смысле, что все наверняка бывали на лекциях по философии Платона. В вузе каком-нибудь, на занятиях по философии. Все помним, как лектор-философ, желательно с бородой или хотя бы с бородкой, закатывает глаза, теребит лысину и накатывает примерно таким текстом.
«Платон ищет истину. Он знает, что истина должна быть вечной, неделимой, неизменной… Истиной не может быть стол, над которым я сейчас крошу мел и трясу бородой. Истиной не может быть ваш стол, красавица-девушка, пилящая под столом ногти. И ваш стол, юноша бледный со взором горящим, тоже не может быть истиной. Ибо каждый из этих столов обречен – рано или поздно он износится, сломается, и его отнесут на помойку. А истина – вечна. Каждый из этих столов – делим. На ножки, столешницу, ящики. А истина должна быть едина. И каждый из этих столов изменяем. Стол меняется каждую секунду. Вот мы оперлись на него, написали на нем что-то из трех или более букв. И он уже другой – постарел, износился, приблизился к финальной помойке. А истина должна быть неизменной».
Девушка перестала пилить ногти, юноша уже не бледен, а румян от любопытства. Интрига посеяна. Что же есть истина?
Лектор продолжает: «Ни один стол не может быть истиной, ибо каждый стол есть вещь. Но есть «идея» стола. Отвлеченный образ предмета о четырех ногах, за который можно усесться и упереться в него локтями. Эта «идея стола» бессмертна, она неделима, она неизменна, она одна для всех. Если мы уничтожим все столы в мире, мы не сможем уничтожить ее – идею. Или «эйдос» на древнегреческом. Вот она и есть истина. Платон объявляет, что где-то там, по ту сторону нашего бытия, есть мир, в котором нет никакой конкретики, никаких вещей, только идеи-эйдосы, представляющие собой самое ОБЩЕЕ, что мы только можем вообразить про тот или иной класс вещей – про столы, про стулья, про людей, про животных. Этот мир есть высший мир, мир идей, мир эйдосов…»
Ура-ура, аудитория теперь знает, что есть истина, она пропитана платоновским идеализмом, и для закрепления пройденного ей надо устремиться на улицы города Иркутска. Иркутск со своим набором новейших, к юбилею отлитых и выставленных памятников претендует на гордое звание платоновского города. Города идей, города эйдосов.
Сколько было сломано интеллигентских копий вокруг памятника Якову Похабову, основателю Иркутска? В результате у нас появился не памятник Якову Похабову, а просто памятник основателям города. Его название во множественном числе, но представляет он собой одинокого вооруженного мужика, который давно не был в парикмахерской (в народе он уже прозван памятником Лешему). Это не памятник Похабову, это идея первопроходца-основателя как такового.
А уж как культур-интеллигенция взаимосражалась по поводу памятника Марии Волконской. Победила дружба, точнее идея – эйдос. У нас появился памятник Супруге Декабриста. Как таковой. Без указаний на ФИО.
И памятник туристу как таковому тоже появился. Надо срочно продолжить платонизацию города. Убрать слово Колчак с памятника Колчаку и слово Жуков с памятника Жукову. Пусть это будет памятник Адмиралу как таковому, и памятник Маршалу как таковому. Слово Ленин тоже убрать с памятников Ленину. Пусть это тоже будет какой-нибудь эйдос. Надо, правда, обсудить эйдос чего?
Не случайно наш губернатор пользует в качестве слова-паразита – слово «философия». Мы жители самого философского города в стране. Если возрождать Платоновскую Академию (существовавшую более 900 лет в античности), то только у нас.
Я уже придумал содержание таблички на здании: «Академия Платона. Открыта в 387 году до нашей эры афинянином Платоном. Закрыта в 529 году нашей эры императором Византийской империи Юстинианом. Вновь открыта в 201... году губернатором Иркутской области (фамилию вставить)».
|
