Адова ковидла: между дискурсом и реальностью

В прошлый уикенд я находился на изрядном расстоянии от Иркутска и в «иркутском фейсбуке» одновременно. Возвращаться в город И. было страшновато. «Иркутский фейсбук» создавал впечатление, что адова ковидла устроила в городе мор, сопоставимый с нашествиями чумы в позднее средневековье. Мы с рядом иркутских товарищей не уставали шутить, что вот прилетим в Иркутск, а тут сплошное свежедышащее кладбище, по которому медленно бродят страшные фигуры в черных одеяниях и с нелепыми, но невероятно страшными клювами.

-

Паника. Длиннющие очереди на сдачу анализов. Коллапс медицины. Бессилие властей. Безволие властей. Безответственность властей. Еще чего-то там властей с неизменным «без» или «не»… нехватка, недостача, невнимание. В общем, все это имеет отношение к реальности, несмотря на то, что по прилету Иркутск оказался вполне себе живым и живущим городом. Никаких изменений, кроме как увеличение количества людей в масках в общественном транспорте – уже пару недель как на этом направлении у нас не только пытаются, но и проявляют строгость – лично я в городе не заметил.

Есть еще разнокачественные свидетельства, которые в принципе могут быть отнесены к «регистрации состояния реальности». Столичные ученые разнесли все регионы России по ковидной ситуации на четыре категории – стабильные, удовлетворительные, неудовлетворительные и тяжелые. Иркутская область не попала ни в «тяжелые» (куда, кстати, угодила соседняя Бурятия, ныне помещенная административной географией на Дальний Восток), ни в «неудовлетворительные». В «удовлетворительных» мы. Кроме того, как давний наблюдатель за состоянием либеральных умов в России, я обратил внимание, что на телеканале «Дождь» репортаж о вселенской катастрофе, вызванной ковидлой и неэффективностью путинских властей, был сделан на примере Челябинской области. Хотя с точки зрения целей и задач либерального сопротивления «дождевикам», наверное, имело смысл доехать до Иркутской области. Сделать что-нибудь политически-нравоучительное. Вот, мол, проголосовали жители региона, в котором 13 сентября были максимальные в стране шансы на поражение путинского ставленника, за путинского ставленника и получили коллапс и ужас-ужас-ужас.

Из ситуаций, в которых у нас нет возможности ни изменить реальность, ни выдать оценку ее состояния, которая отвечала бы запросам на объективность хотя бы среднего уровня, есть выход только у гуманитариев. Потому что они всегда имеют возможность как-то анализировать не реальность, а дискурсы – различные типы коллективного оценочного говорения и думания о реальности. Иначе говоря, до реальности, какой она есть или была «на самом деле», нам чаще всего не добраться, но вот до того, что о ней говорили и думали большие массы говорящих и мыслящих двуногих мы добраться можем. На том наш брат гуманитарий и стоит.

Адовая ковидла в ее осеннем изводе – и это то, что прекрасно можно наблюдать в Иркутске образца октября 2020 года – «проговаривается» гражданами в двух основных форматах. Первый – несчастье, вызов, общая проблема для всех нас. Все это требует повышения порога терпения, сосредоточенности, здравого смысла, активности. Второй вариант – «власти виноваты». Он в свою очередь требует отчаяния, гнева, истероидности, включения всех механизмов субкультуры фейсбучного сопротивления злу, столь развившейся у нас в годы позднего путинизма.

Мне в разные периоды жизни (и в разные периоды новейшей истории региона и страны) приходилось бывать в обоих форматах. Я знаю, как они устроены изнутри, как они действуют на психику, мозг и речь, как ты сам, попав в них, можешь действовать на психику, мозг и речь окружающих. Возраст позволяет мне вспомнить времена, когда коррупционность, например, воспринималась как национальная болезнь, всеобщая драма, с характерным всхипыванием «ну почему же мы, с…, б…., такие?». И как незаметно коррупция из нашего общего греха превратилась в грех и вину каких-то «властей», которых большая часть из нас либо в глаза не видела, либо видела только в роликах Навального.

Сколько наблюдаю за таким, всегда удивляюсь именно властям. Как они не понимают, что надо создавать какие-то не очень опасные для общества (и для властей, конечно, у них ведь свой интерес тоже имеется) механизмы разделения ответственности с обществом? Дабы, когда являлась какая-нибудь адова ковидла, когда переставало хватать врачей, скорых, коек, пунктов сдачи анализов, граждане воспринимали это как общую беду, как свою беду, а не как ошибки и преступления каких-то там «властей», которых, повторюсь, многих из них и в глаза-то не видели.

Можно ли избежать ударов по российскому интернету?

Как пишут специалисты в области гражданское авиации, единовременные потери «Аэрофлота» после недавней хакерской атаки составили 250 млн рублей. Это то, что есть уже сегодня, то есть отмененные рейсы, пропавшие у пассажиров билеты и так далее. Всего же хакеры, которые в цифровом контуре национального авиаперевозчика сидели около полугода, нанесли ущерб порядка миллиарда рублей.

О чем воюют маленькие страны?

Конфликт между Таиландом и Камбоджей — это не просто спор о границе.

Когда ИИ-модель — это не инновация, а сигнал тревоги

Американский Vogue — эталон стиля и законодатель мод — оказался в центре тихого, но очень знакового скандала. Причиной стал рекламный макет в августовском номере журнала, на котором красовалась модель, сгенерированная нейросетью.

«Традиционные ценности» как оружие неоколониализма

Поддерживать архаику среди покоренных народов более выгодно, чем прививать им ценности цивилизованного общества.

Не пора ли штрафовать Госдуму за дискредитацию Госдумы?

А нет ли случайно у кого инициативы насчет того, чтобы штрафовать депутатов Госдумы за дискредитацию самой Госдумы?