Адова ковидла: между дискурсом и реальностью

В прошлый уикенд я находился на изрядном расстоянии от Иркутска и в «иркутском фейсбуке» одновременно. Возвращаться в город И. было страшновато. «Иркутский фейсбук» создавал впечатление, что адова ковидла устроила в городе мор, сопоставимый с нашествиями чумы в позднее средневековье. Мы с рядом иркутских товарищей не уставали шутить, что вот прилетим в Иркутск, а тут сплошное свежедышащее кладбище, по которому медленно бродят страшные фигуры в черных одеяниях и с нелепыми, но невероятно страшными клювами.

Паника. Длиннющие очереди на сдачу анализов. Коллапс медицины. Бессилие властей. Безволие властей. Безответственность властей. Еще чего-то там властей с неизменным «без» или «не»… нехватка, недостача, невнимание. В общем, все это имеет отношение к реальности, несмотря на то, что по прилету Иркутск оказался вполне себе живым и живущим городом. Никаких изменений, кроме как увеличение количества людей в масках в общественном транспорте – уже пару недель как на этом направлении у нас не только пытаются, но и проявляют строгость – лично я в городе не заметил.

Есть еще разнокачественные свидетельства, которые в принципе могут быть отнесены к «регистрации состояния реальности». Столичные ученые разнесли все регионы России по ковидной ситуации на четыре категории – стабильные, удовлетворительные, неудовлетворительные и тяжелые. Иркутская область не попала ни в «тяжелые» (куда, кстати, угодила соседняя Бурятия, ныне помещенная административной географией на Дальний Восток), ни в «неудовлетворительные». В «удовлетворительных» мы. Кроме того, как давний наблюдатель за состоянием либеральных умов в России, я обратил внимание, что на телеканале «Дождь» репортаж о вселенской катастрофе, вызванной ковидлой и неэффективностью путинских властей, был сделан на примере Челябинской области. Хотя с точки зрения целей и задач либерального сопротивления «дождевикам», наверное, имело смысл доехать до Иркутской области. Сделать что-нибудь политически-нравоучительное. Вот, мол, проголосовали жители региона, в котором 13 сентября были максимальные в стране шансы на поражение путинского ставленника, за путинского ставленника и получили коллапс и ужас-ужас-ужас.

Из ситуаций, в которых у нас нет возможности ни изменить реальность, ни выдать оценку ее состояния, которая отвечала бы запросам на объективность хотя бы среднего уровня, есть выход только у гуманитариев. Потому что они всегда имеют возможность как-то анализировать не реальность, а дискурсы – различные типы коллективного оценочного говорения и думания о реальности. Иначе говоря, до реальности, какой она есть или была «на самом деле», нам чаще всего не добраться, но вот до того, что о ней говорили и думали большие массы говорящих и мыслящих двуногих мы добраться можем. На том наш брат гуманитарий и стоит.

Адовая ковидла в ее осеннем изводе – и это то, что прекрасно можно наблюдать в Иркутске образца октября 2020 года – «проговаривается» гражданами в двух основных форматах. Первый – несчастье, вызов, общая проблема для всех нас. Все это требует повышения порога терпения, сосредоточенности, здравого смысла, активности. Второй вариант – «власти виноваты». Он в свою очередь требует отчаяния, гнева, истероидности, включения всех механизмов субкультуры фейсбучного сопротивления злу, столь развившейся у нас в годы позднего путинизма.

Мне в разные периоды жизни (и в разные периоды новейшей истории региона и страны) приходилось бывать в обоих форматах. Я знаю, как они устроены изнутри, как они действуют на психику, мозг и речь, как ты сам, попав в них, можешь действовать на психику, мозг и речь окружающих. Возраст позволяет мне вспомнить времена, когда коррупционность, например, воспринималась как национальная болезнь, всеобщая драма, с характерным всхипыванием «ну почему же мы, с…, б…., такие?». И как незаметно коррупция из нашего общего греха превратилась в грех и вину каких-то «властей», которых большая часть из нас либо в глаза не видела, либо видела только в роликах Навального.

Сколько наблюдаю за таким, всегда удивляюсь именно властям. Как они не понимают, что надо создавать какие-то не очень опасные для общества (и для властей, конечно, у них ведь свой интерес тоже имеется) механизмы разделения ответственности с обществом? Дабы, когда являлась какая-нибудь адова ковидла, когда переставало хватать врачей, скорых, коек, пунктов сдачи анализов, граждане воспринимали это как общую беду, как свою беду, а не как ошибки и преступления каких-то там «властей», которых, повторюсь, многих из них и в глаза-то не видели.

Госрегулирование цен: соблазнительная и опасная идея

Годовая инфляция в России ускорилась за неделю с 8,46% до 8,57%. Об этом сообщает Росстат. ЦБ ожидает, что к концу 2024-го инфляция составит 8-8,5% в годовом выражении. При этом прогнозируется, что к концу 2025-го она упадет до 4,5-5%.

Оказывается, до 2022 года Россия была не вполне суверенной. Но… кто же это допустил?

Выступление президента на форуме «Валдай» кто-то назовет сигналом о готовности к большой сделке с Западом, а кто-то, наоборот, усмотрит в нем демонстрацию непреклонной решимости продолжать начатое и додавить геополитических оппонентов и открытых противников.

Цыгане — новый триггер напряженности в России?

Цыганский фактор становится главным в нарастании межэтнической напряженности в РФ. Размышляет Кирилл Шулика в Rosbalt.ru

БРИКС: клуб недовольных

Общеизвестно, что объединение «от противного» обычно лишено собственного смысла и наполнения. Быть против чего-то допустимо, но в ответ надо предложить какую-то альтернативу, свое видение.

Не слишком ли много в России ждут от американских выборов?

Выборы президента США давно стали одним из главных событий внутренней политики России. Уж точно более важным в общественном сознании, чем наши собственные выборы.