Волгоград: город аэропорта с множеством имен

Президент России Владимир Путин по просьбе ветеранов и участников СВО, которую передал ему губернатор Волгоградской области Андрей Бочаров, подписал указ о присвоении аэропорту Волгограда исторического названия «Сталинград». Однако если в Северной столице вышло, как в песне, которую исполняли Борис Моисеев и Людмила Гурченко: «Я уехал в Петербург, а приехал в Ленинград», то в данном случае, согласно указу президента, «присвоенное международному аэропорту Волгоград историческое наименование не является составной частью установленного наименования этого географического объекта» и «не влечет за собой изменение установленного наименования этого географического объекта».

-

По сути, название «Сталинград» имеет такой же статус, как присвоение имени Федора Достоевского аэропорту Пулково. Это символический акт, который создает для туристов некий бренд буквально с первых минут пребывания в городе.

Но с аэропортом Волгограда есть как раз проблема, ибо, как напомнил бывший мэр города Роман Гребенников, в 2018 году волгоградцы проголосовали за присвоение воздушной гавани имени легендарного советского летчика Алексея Маресьева, о чем, кстати, губернатор Бочаров президенту не рассказал. Кроме того, местные часто называют аэропорт просто по имени поселка, рядом с которым он находится — Гумрак.

И вот такая мешанина возникает у тех, кто пытается не столько чтить историю, сколько вернуться в прошлое. У губернатора Бочарова уже была идея переименования города в Сталинград, но, видимо, еще тогда в Кремле решили изучить общественное мнение, поэтому по заказу ЭИСИ в 2023 году был проведен опрос ВЦИОМ, который показал, что 67% волгоградцев против такого решения. Причем, 21% опрошенных пугают финансовые затраты, 12% просто не видят в этом смысла, а 11% не хотят жить прошлым.

После этого опроса тема умерла, тем более что девять дней в году в честь памятных военных дат, городу и так символически возвращают прежнее имя, расставляя соответствующие указатели.

Уже после переименования аэропорта Владимира Путина спросили о возможности переименования города, на что он ответил, что для этого нужно знать мнение горожан. Лидер КПРФ Геннадий Зюганов при этом успел, несмотря на выходные, призвать президента переименовать город своим указом прямо 9 мая.

Вряд ли с 2023 года мнение жителей радикально поменялось. Так что попытки переименования могут вызвать социальную напряженность. Да и выяснить настроения можно только через референдум, но федеральный центр старается избегать подобных форм голосования даже по более однозначным вопросам, чтобы не подрывать общественное согласие.

Поэтому можно предположить, что город останется Волгоградом, а у аэропорта будет сразу несколько имен, которые, по идее, должны привлекать туристов, но могут их одновременно и запутывать.

Понятно, зачем эту тему поднял губернатор Андрей Бочаров, слухи об отставке которого возникают с завидной регулярностью. Все же, заручиться поддержкой пассионарной патриотический общественности для него важно. Тем более что переименование аэропорта, в отличие от переименования города, никаких затрат не требует. Хотя, конечно, вызовет дискуссии насчет роли Сталина в отечественной истории, в том числе, в том, что касается репрессий и создания ГУЛАГа. Но люди, которых затрагивают эти темы, вряд ли входят в базовый электорат главы региона.

И все же не зря чуть более двух лет назад Кремль прекратил разговоры о появлении на карте России Сталинграда после опроса жителей области. Дело в том, что попытки не чтить историю, а в нее вернуться, как раз и подрывают общественную стабильность, говоря о незрелости политической системы. Примерами этого можно назвать украинский «ленинопад» или борьбу с советскими памятниками в Прибалтике, которые жестко осуждаются Россией.

Конечно, у Сталинграда героическая история, написанная кровью наших предков. Но ведь именно наши предки чуть позже переименовали город в Волгоград, что тоже является частью отечественной истории и требует уважения. Равно как и в случае с советскими памятниками в Прибалтике, речь идет о сложности и многослойности истории, которую нужно уважать не выборочно, а целиком. А если ты что-то уважаешь, а что-то зачеркиваешь, то на выходе просто может получиться нелепость.

И вот то, что в России одновременно существуют Мавзолей и Ельцин Центр, как раз отличает ее от тех постсоветских стран, которые решили сократить свою историю до позитивных, на их взгляд, страниц.

К топонимике стоит подходить примерно так же, как к охране памятников архитектуры. Скажем, здание цирка на проспекте Вернадского в Москве хотели снести, но решили пока не трогать из-за возмущения общественности. При этом оно действительно устарело, не отвечает современным требованиям, однако является одним из ярчайших примеров советской архитектуры. В идеале нужно добиваться сосуществования памятников разных эпох, и тогда прогулки по городу можно будет сравнить с чтением учебников истории. Но такое возможно, если ты не пытаешься повернуть вспять или пересмотреть ранее принятые решения, даже если сегодня они кажутся неоднозначными или неправильными. По сути, это и означает уважение к истории.

Дискуссии же вокруг имени Волгограда (да и Санкт-Петербурга тоже) показывают как раз то, насколько сложной и противоречивой является отечественная история. Но она не требует от потомков никакого вмешательства, зато люди нуждаются в ее изучении, чтобы не наступать на одни и те же грабли. Ведь сколько раз Петербург бы ни переименовывали, он все равно для нас с вами остается Петербургом.

Кирилл Шулика, rosbalt.ru

Школа — не место для дрессировки детей

Попытки превратить школу в воспитательное учреждение вместо образовательного не пойдут на пользу никому.

Так ли мы близки к Третьей мировой, как кажется?

Мир за последние десятилетия сильно изменился.

Израиль и Иран: так кто победил-то?

Понятно, что безусловной победы нет. Формулировка Дональда Трампа о «безоговорочной капитуляции», заимствованная из истории совсем другой войны, в данном случае неактуальна.

Ссора Трампа и Маска не изменит американскую политику

Случившаяся громкая ссора между президентом США Дональдом Трампом и миллиардером Илоном Маском была предсказуема и даже запрограммирована с самого начала.

Главная проблема Ирана — хроническая старость руководства

В 1979 году иранские революционеры (среди которых были и погибшие военные) сами обезглавили армию своей страны, причем еще сильнее, чем даже в России 1917 года.