Поворот не туда: как китайский коронавирус ударил по экономике России?

Отложим панические декламации о том, что будет, если эпидемия коронавируса превратится в пандемию — сколько жизней окажется под угрозой, не рухнет ли вся мировая архитектура. Давайте просто надеяться на лучшее. Ведь обоснованные прогнозы невозможны.

А вот взвесить краткосрочные и чисто экономические последствия для России — вполне реальная задача.

Китай — крупнейший в мире покупатель энергоносителей. По неофициальным, но достоверным оценкам, потребление нефти там уменьшилось из-за остановки производств на 3 млн баррелей в день.

Этот спад почти вдвое больше, чем все сокращение нефтеэкспорта странами ОПЕК и Россией, реализуемое в последние годы ради удержания цен. Дополнительные отчаянные меры, только что анонсированные тем же коллективом стран-нефтеторговцев, ситуацию всерьез не изменят. В первые дни 2020-го цена барреля Brent приближалась к $70, а сейчас она около $55.

Заметим, что это не вызвало обрушения рубля. Российская нефтезависимость за последние годы уменьшилась. «Бюджетное правило», по которому федеральные траты сводятся с доходами даже при $40 с небольшим, а излишки сбрасываются в резервы, реально работает. Удешевление нефти (если оно, конечно, не зайдет слишком далеко) для российской экономики — крупная неприятность, но не катастрофа.

Впрочем, в эти панические недели дешевеют и другие статьи российского экспорта, и в первую очередь металлы.

Даже если эпидемия вирусной пневмонии более или менее удержится в границах Китая, она довольно сильно ударит по российскому хозяйству. Но это та беда, которую наша держава делит с прочими странами, экспортирующими энергоносители и продукты с невысокой степенью переработки.

Добавочный пакет потерь Россия получает из-за соседства с Китаем. Понятно, что главный удар приходится по Дальнему Востоку и Сибири. Блокированы взаимные поездки, ставшие массовыми. Быстро возникли проблемы с обеспечением продуктами. Ведь 80% весьма внушительного китайского импорта в Россию овощей и фруктов приходится именно на наши восточные регионы.

И, что еще важнее, уменьшение потребностей временно парализованной экономики Китая вот-вот ударит по вывозу туда российских нефти, мазута, угля и древесины, способы и маршруты поставок которых завязаны на географическую близость китайских потребителей. Проблема не только в том, что российская нефть дешевеет, но еще и в невозможности быстро изменить направления ее экспорта.

Безусловно, Россия и тут страдает не в одиночку. Другие соседи Китая, от Вьетнама до Японии, тоже готовятся понести крупный ущерб, хотя номенклатура товаров и услуг, поставляемых ими в Китай, совсем другая.

И, наконец, третья группа трудностей — рукотворные. Начиная с 2014 года, наш режим изо всех сил трудился над так называемым поворотом на Восток, стараясь переориентировать экономику и финансы России с Запада на Китай.

Скажем сегодня спасибо китайцам за то, что они довольно вяло отвечали на этот порыв. Страшно подумать, что бы сейчас творилось, если бы «поворот» уже состоялся, и российская зависимость от Китая стала всеобъемлющей.

Пока этот поворот осуществлен лишь частично. В 2019-м на Китай приходилось около 17% российской внешней торговли — больше, чем на любую другую страну, но в два с половиной раза меньше, чем на Евросоюз в целом.

Тем не менее поставки российских энергоносителей (почти три четверти от общего экспорта нашей страны в Китай) все эти годы искусственно форсировались и поэтому быстро росли. Огромные средства были потрачены на подготовку поставок в Поднебесную не только нефти и угля, но и газа. И вдруг стало видно, что ставка-то сомнительная.

Еще более сомнителен массированный перевод в юани долларовой части российских международных резервов, проводимый в последние два года. Надежность юаня никогда не была такой уж высокой. Сейчас, несмотря на эпидемию, его курс хоть и снижается, но не очень быстро. Китайские власти идут ради этого на отчаянные меры. Однако на сколько их хватит, никто не знает.

Все же в течение января общая сумма международных резервов России не уменьшалась — по сообщениям ЦБ, новые закупки валюты перекрывали «отрицательную переоценку» имеющихся резервов. Российским госфинансистам остается смиренно ждать и держать кулачки за госфинансистов китайских.

И еще одна проблема, которая не стала большой только потому, что в Пекине не захотели на ней поиграть. Эмбарго 2014 года на еду из ЕС освободило российский рынок для неевропейских поставщиков. К счастью, китайские власти не превратили поставки к нам своих продуктов в государственное мероприятие. И хотя одна восьмая растительного импорта России приходится на Китай, большая его часть из соображений рыночной целесообразности идет в Сибирь и на Дальний Восток. Которые сейчас всерьез и страдают. По остальным нашим краям нынешние ограничения поставок китайской еды прошлись лишь слегка.

Подобьем итог. Повторю, что мы договорились не гадать о долгосрочных последствиях эпидемии, поскольку ее размах и длительность непредсказуемы.

Что же до последствий краткосрочных, то, деля проблемы на естественные (которые наша страна испытывает вместе с другими) и искусственные (которые созданы за последние годы действиями наших властей), мы видим, что трудности, возникшие из-за стечения обстоятельств, весят больше, чем рукотворные. Но это лишь потому, что зависимость от Китая еще не достигла критического уровня. Наше начальство просто не смогло осуществить «поворот на Восток» с той быстротой и полнотой, о которых мечтало.

По инф. rosbalt.ru

Госрегулирование цен: соблазнительная и опасная идея

Годовая инфляция в России ускорилась за неделю с 8,46% до 8,57%. Об этом сообщает Росстат. ЦБ ожидает, что к концу 2024-го инфляция составит 8-8,5% в годовом выражении. При этом прогнозируется, что к концу 2025-го она упадет до 4,5-5%.

Оказывается, до 2022 года Россия была не вполне суверенной. Но… кто же это допустил?

Выступление президента на форуме «Валдай» кто-то назовет сигналом о готовности к большой сделке с Западом, а кто-то, наоборот, усмотрит в нем демонстрацию непреклонной решимости продолжать начатое и додавить геополитических оппонентов и открытых противников.

Цыгане — новый триггер напряженности в России?

Цыганский фактор становится главным в нарастании межэтнической напряженности в РФ. Размышляет Кирилл Шулика в Rosbalt.ru

БРИКС: клуб недовольных

Общеизвестно, что объединение «от противного» обычно лишено собственного смысла и наполнения. Быть против чего-то допустимо, но в ответ надо предложить какую-то альтернативу, свое видение.

Не слишком ли много в России ждут от американских выборов?

Выборы президента США давно стали одним из главных событий внутренней политики России. Уж точно более важным в общественном сознании, чем наши собственные выборы.