Не ждите пятисотрублевого доллара

Вероятность того, что «все рухнет», хоть и не совсем равна нулю, но слишком мала, чтобы строить на этом житейскую стратегию.

Недавно «Росбалт» опубликовал обзор экспертных мнений по поводу экономических перспектив нашей державы. Не сомневаюсь, что огромный интерес к этому материалу (более 200 тысяч прочтений) — заслуга финансового аналитика Степана Демуры, который, в отличие от четырех остальных экспертов, решил не гнаться за взвешенностью и соединил в своем прогнозе исключительную конкретность и абсолютную беспощадность: «Девальвация будет мощнейшая… В 2017 году мы увидим 97 рублей за доллар. Это только начало концерта. Затем 125 рублей, а до конца 2019 года можем увидеть и 500 рублей за доллар…»

В общем, догуляем последние месяцы «относительного затишья», а потом — милости просим в тартары. Уже к концу этого года рубль упадет против доллара почти вдвое, а еще через пару лет — раз этак в восемь с половиной.

Относиться к такому можно трояко. Как к сугубой выдумке. Как к чему-то хоть и возможному, но не очень вероятному. И, наконец, как к реальной опасности, к которой надо готовиться.

Вы будете смеяться, но чистой фантазией я это предвидение не назову. Иногда все случается. Но перед тем, как рыть убежище, полезно подумать, велик ли шанс попасть в такую беду. Ведь, например, существует положительная и отличная от нуля вероятность, что вдруг обрушится потолок нашей собственной кухни. Но это не мешает нам пить там чай и спокойно беседовать о судьбах России.

Хотя жить можно и по-другому. В повседневной готовности к катастрофе. «Покупайте тушенку, патроны, медикаменты и оружие. Я не шучу», — этот совет исходил от того же Степана Демуры, предупреждавшего в 2012 году о близости всемирного экономического краха. Не знаю, как патроны, но тушенка и медикаменты, запасенные после этого доверчивой частью публики, за прошедшее время, пожалуй, испортились.

Запомним это и вернемся к сегодняшнему состоянию рубля. Может ли он ослабеть в ближайшие пару лет? Запросто.

Во-первых, его зависимость от нефтяных цен никто не отменял. Если баррель устойчиво подешевеет до $40 и даже до $30, то есть в тех границах, которые уже достигались в прошлые год—два, то естественной реакцией рубля станет снижение его долларовой цены где-то на 10-30%. Точные цифры назовет только шарлатан, но порядок примерно такой. Это уже проверено. А о том, может ли нефть рухнуть ниже $30, поговорим позже.

Во-вторых, ослабление рубля станет неизбежным, если российская нефтедобыча круто пойдет вниз. Ее снижение, допустим, на четверть или более того приведет к такому же падению экспортной выручки, что и удешевление барреля до $30—40. Возможно ли такое? Со временем — даже вероятно. Но не в ближайшие год-два. Снижение нефтедобычи в нашей стране только-только начинается и, скорее всего, будет протекать плавно, став заметным лишь через несколько лет. И то еще не наверняка.

В-третьих, может радикально измениться политика наших финансовых властей. Сразу несколько лоббистских групп давят на Центробанк с тем, чтобы он придумал способ ослабить рубль. Например, резким снижением учетной ставки, щедрым печатанием денег для скупки валюты и т. п.

На днях ЦБ заявил против этого официальный протест, опубликовав специально изготовленную аналитическую записку своего департамента исследований и прогнозирования. Не буду ее здесь разбирать, хотя она интересно и запальчиво написана. Главное, что мы сейчас должны знать: Центробанк против любых мероприятий, нацеленных на искусственное ослабление национальной валюты. По его мнению, это устаревший способ повышения конкурентоспособности экономики, который бьет по передовым отраслям и материальным интересам наемных работников.

Независимо от того, всегда ли это так, отметим для себя, что серьезное ослабление рубля, так сказать, «сверху» возможно у нас лишь после смены руководства ЦБ и крутого разворота всей экономической политики. Это в принципе вообразимо, но вряд ли произойдет в ближайшем будущем. А если и произойдет, то едва ли сразу же обрушит курс рубля в разы. Не так скоро это делается.

Подведем предварительный итог. Даже одновременное сложение всех трех вышеперечисленных факторов (каждый из которых, повторю, не особенно вероятен) не обеспечивает сторублевого доллара в 2017-м и пятисотрублевого в 2019-м. Зарекаться от материальных ухудшений не будем, но опыт последних трех лет показал, что протекают они у нас хоть и уверенно, но без чрезмерных рывков.

А теперь вспомним о вещи, которая может оказаться важнее всех вышеперечисленных, вместе взятых. А что если грянет очередной всемирный экономический спад? Говорить о его высокой или низкой вероятности бессмысленно. Когда-нибудь он будет. Когда именно — неизвестно.

Такой спад резко удешевит нефть — может быть, она упадет ниже $30. Кроме того, он лишит российскую экономику кредитов как с Запада, так и с Востока — деньги перестанут давать в долг и там, и там. А накопленные внешние долги все равно придется возвращать.

Оценить масштабы бедствия можно, пожалуй, и в этом случае. Ведь однажды наша страна уже оказывалась в сходной ситуации. Причины в тот раз немного отличались, но набор трудностей был похож: сочетание крайней дешевизны нефти, больших внешних долгов и невозможности брать иностранные кредиты. Именно так было после дефолта 1998 года.

Накануне дефолта международные резервы России составляли $15 млрд, внешний долг был в 12 раз больше ($185 млрд), а среднегодовая цена нефти в 1998-м не дотянула до $13 (меньше $25 по сегодняшнему счету). И за два с половиной года после августа 1998-го курс рубля относительно доллара упал в пять раз.

Сейчас российские международные резервы близки к $400 млрд, а внешний долг лишь в 1,3 раза больше — $530 млрд. Это совсем другой расклад и совсем другой запас прочности.

Даже при очень резких общемировых экономико-финансово-нефтяных пертурбациях восьмикратное падение цены рубля за предстоящие два с половиной года, которое обещает Демура, — это весьма маловероятный поворот событий. Только одновременное наложение друг на друга абсолютно всех вышеперечисленных факторов — как внешних, так и внутренних, причем в наихудшем их виде — может привести к чему-то подобному.

Предвидения наших экономических ведомств, клонящиеся к тому, что в ближайшие годы рубль будет обесцениваться сравнительно медленно и плавно, выглядят куда более реалистичными, хотя полной гарантии, что они сбудутся, тоже нет.

Но, думаю, единственный сулящий серьезную надежду способ получить в 2019-м аж по 500 рублей за доллар, — это спокойно подождать два с половиной года, а потом принести свои заначенные доллары тем экспертам, которые сегодня предсказывают этот курс. Вдруг они захотят доказать, что не шутили, и выдадут вам в обмен на каждый доллар именно столько рублей, сколько предвещали.

И последнее. После Великой депрессии в США искали экспертов, которые ее предсказывали. И даже нашли нескольких. Но это оказались люди, которые всегда, год за годом, какая бы хозяйственная погода ни стояла на дворе, обещали крах и только крах. Поэтому использовать их мудрость для улучшения экономической политики не удалось. Она для этого не годилась.

Наша система не нуждается в предсказаниях скорого и катастрофического обрушения. Чтобы понять всю ее порочность и тупиковость, совсем не обязательно дожидаться пятисотрублевого доллара.

По инф. rosbalt.ru

Госрегулирование цен: соблазнительная и опасная идея

Годовая инфляция в России ускорилась за неделю с 8,46% до 8,57%. Об этом сообщает Росстат. ЦБ ожидает, что к концу 2024-го инфляция составит 8-8,5% в годовом выражении. При этом прогнозируется, что к концу 2025-го она упадет до 4,5-5%.

Оказывается, до 2022 года Россия была не вполне суверенной. Но… кто же это допустил?

Выступление президента на форуме «Валдай» кто-то назовет сигналом о готовности к большой сделке с Западом, а кто-то, наоборот, усмотрит в нем демонстрацию непреклонной решимости продолжать начатое и додавить геополитических оппонентов и открытых противников.

Цыгане — новый триггер напряженности в России?

Цыганский фактор становится главным в нарастании межэтнической напряженности в РФ. Размышляет Кирилл Шулика в Rosbalt.ru

БРИКС: клуб недовольных

Общеизвестно, что объединение «от противного» обычно лишено собственного смысла и наполнения. Быть против чего-то допустимо, но в ответ надо предложить какую-то альтернативу, свое видение.

Не слишком ли много в России ждут от американских выборов?

Выборы президента США давно стали одним из главных событий внутренней политики России. Уж точно более важным в общественном сознании, чем наши собственные выборы.