Экономика «на паузе»

Что больше бьет по экономике России — прямые западные санкции или уход западных компаний? Комментирует Владислав Иноземцев

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

После 24 февраля экономика нашей страны существует в условиях бесконечных ограничений со стороны наиболее развитых государств, бегства капитала, западных кампаний и специалистов. В рамках многочисленных пакетов санкций на Россию наложили более 10 тыс. различных ограничений. Высокопоставленные чиновники и государственные эксперты говорят о неизбежном спаде ВВП в ближайшее время. Впереди нас ожидает полный отказ от экспорта российской нефти в Европу. Сложившуюся ситуацию комментирует политолог и доктор экономических наук Владислав Иноземцев.

— Прошло полгода после 24 февраля. Экономическое положение в России определяется преимущественно разнообразными санкциями. На ваш взгляд, какие из них наиболее болезненно повлияли или повлияют на экономику страны?

— Мне кажется, что наибольший удар нанесли не столько санкции, сколько уход западного бизнеса из России. В первую очередь это касается базовых отраслей промышленности: автомобилестроение, машиностроение, авиация, а также большинства секторов экономики, где используются технологически сложные решения, которые были очень зависимы от западных поставок.

Российская экономика на сегодняшний день поставлена на паузу. Мы видели уже по итогам второго квартала текущего года и итогам июля серьезные изменения: образование бюджетного дефицита, сокращения от поступления налога на прибыль. На мой взгляд, первым наиболее сильным ударом был отток западных кампаний, который разорвал очень большое количество производственных цепочек.

Вторым очень существенным моментом были ограничительные меры по импорту со стороны Европейского союза. В первую очередь это нанесло удар по металлургии, по деревообработке (фактически смертельный) и по некоторым другим отраслям. В конце года мы увидим, что будет в связи с резким сокращением импорта нефти.

Эти два элемента воздействия — уход западных поставщиков и партнеров с российского рынка и эмбарго на сталь, продукты металлургии и лес — выглядят пока основными. Финансовые санкции оказались, по большому счету, несущественными. Россия вполне компенсировала арест своих активов за границей поступлениями от экспорта.

Плюс Запад очень сильно недооценил гибкость российской финансовой системы. Все разговоры об отключении отечественных банков от СВИФТа, о прекращении работы с крупнейшими финансовыми организациями не имели такого значения, как это изначально предполагалось в первые дни после введения этих мер. Аналитики говорили об этом как о смертельном ударе, но он таковым не стал.

Через полгода после начала санкций экономика России легла на очень четкий нисходящий тренд. Я не вижу никаких шансов его переломить. Мне кажется, что в четвертом квартале показатели будут гораздо хуже, чем они были во втором. Спад ускорится, но с финансовой точки зрения (инфляция, процентная ставка, курс валют) он будет малозаметен. Такую ситуацию я бы назвал «очень гуманной эвтаназией»: реальной сектор экономики потихоньку умирает, но при этом на поверхности финансов все кажется нормальным. Бюджет подпитывается доходами из-за повышения экспортных цен на нефть и газ. Это сглаживает ощущение катастрофы.

— Вы упомянули, что в конце года страны ЕС наметили отказ от покупки российской нефти, которую пока закупают в прежних объемах. Сможет ли Россия перенаправить «черное золото» на другие рынки? В Китай или Индию, например.

— Пока похоже, что да. Мировой рынок нефти устроен так, что если движение товарных потоков в какой-то регион прекращается, то это значит, что та же самая Европа будет вынуждена компенсировать эти поставки из других стран. Это образует определенные лакуны, в которых привлекательность российской нефти, особенно с учетом сегодняшних дисконтов, будет довольно высокой. Мы видели за это время астрономический рост покупок в Индии. Он не может заместить европейский рынок, но показывает, что остальные рынки достаточно гибкие. Я думаю, что полностью замещения не случится. Оно составит в лучшем случае 60%.

В целом Россия справится с этой ситуацией в том контексте, что поступления в бюджет будут меньше, но отнюдь не исчезнут. РФ будет искать выход на другие рынки. Если за 4-5 месяцев мы уже увидели достаточно серьезную переориентацию, то еще за такой же срок она продолжится. По нефти я бы не ждал катастрофы. Коррекция, с точки зрения поступления в бюджет, может составлять от общих объемов доходов 10-15%. Может быть, 20%. Это в любом случае не убийственное, притом что нефтегазовые доходы составляют около половины бюджетных поступлений.

Что касается газа, то мы видим, что цены в Европе на него растут. Газ становится главным российским продуктом по стоимости вместо нефти. Объем его потребления на старом континенте постепенно сокращается, но если учесть, что цены на газ были год назад примерно в 10 раз ниже, а объем экспорта из РФ уменьшился пока только на 30%, то мы прекрасно понимаем, насколько выросли поступления от газа. Этот фактор вполне уравновешивает фактор с нефтью.

— Вы коснулись темы, которую очень активно обсуждают в России. Особенно в государственных СМИ. Может ли повлиять на позицию ЕС ситуация с ценами на энергоносители? Ситуация с инфляцией в еврозоне в июле продолжила ухудшаться, а ее главной составляющей являются цены на газ и электроэнергию. Есть уже прогнозы о рецессии. Не станут ли эти обстоятельства влиять на политику стран ЕС по отношению к конфликту на Украине? Например, в вопросе о поставках оружия ВСУ.

— Здесь ситуация неочевидная. В Европе цены продолжают расти очень быстро. Рецессия выглядит вполне реальной. Энергия для потребителя подорожала уже почти в 4 раза за последний год. Многие европейские правительства дают крайне негативный прогноз на эту зиму. Это правда, но, так или иначе, я не очень предвижу вариант, при котором европейцы откажутся от своих планов поддержки Украины из-за цен на газ и нефть.

Мы прекрасно понимаем, что вклад Европы, особенно в военное снабжение Украины, намного ниже сейчас, чем вклад США. Скоро заработает программа по ленд-лизу. Поэтому я не сомневаюсь, что Украина будет продолжать получать западную помощь. Не вижу шансов, чтобы Европа скорректировал свою позицию и перешла в пророссийский лагерь.

Я понимаю пропагандистов, которые об этом пишут. Их прогнозы отнюдь не беспочвенны, но в данном случае речь идет о сильном преувеличении этого влияния. Европе будет тяжело, но она будет выживать введением в оборот атомных станций, использованием угля, нефти, всех источников энергии и резкой экономией. Зима будет тяжелой, но «газовый шантаж» со стороны России, скорее всего, вызовет еще большее охлаждение к Москве, чем попытки вернуть бизнес в докризисное состояние.

— Возможно, не без учета этого фактора в последнее время Владимир Путин ведет активную внешнеполитическую деятельность на восточном направлении. Он встречался с руководителями Турции и Казахстана, говорил по телефону с президентами Индонезии и Узбекистана. Во время переговоров речь шла и об экономическом сотрудничестве. Каковы шансы у России сегодня заместить на Востоке то, что мы уже потеряли на Западе?

— Что касается поворота на Восток с точки зрения того, что торги по юаню стали превышать долларовые торги, на мой взгляд, ни о чем хорошем это не свидетельствует. Мы становимся все больше зависимы от Китая. Это курс, который Путин выбрал давно.

Что касается Турции и попытки замещения импорта, я думаю, что здесь шансов много и они достаточно неплохие. Эрдоган, безусловно, понимает выгоды такого посредничества. Турция вполне может стать основной точкой входа западных товаров и технологий в Россию. Но параллельный импорт это история, которая поможет российскому рынку сгладить последствия сокращения конечного импорта из Европы.

Можно ввозить параллельным импортом потребительские товары, компьютерную технику, разного рода запчасти, но это не решит фундаментальный вопрос, связанный с базовым сотрудничеством с западными компаниями. Если Siemens производил железнодорожные вагоны и локомотивы, а Renault и Ford собирали автомобили в России, то никаким параллельным импортом заместить такое производство невозможно.

Турция получит огромную выгоду за счет того, что она станет хабом для параллельного импорта, который поможет какое-то время России держаться на плаву и создавать иллюзию, что ничего серьезного не происходит. Мне кажется, что Турция по итогам года выйдет на второе место как российский внешнеторговый партнер. Фундаментально, с точки зрения увеличения технологического отставания России и катастрофы в ее тяжелой промышленности, этот процесс ситуацию не остановит.

Rosbalt.ru*

* Средство массовой информации, внесенное Минюстом РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента

Госрегулирование цен: соблазнительная и опасная идея

Годовая инфляция в России ускорилась за неделю с 8,46% до 8,57%. Об этом сообщает Росстат. ЦБ ожидает, что к концу 2024-го инфляция составит 8-8,5% в годовом выражении. При этом прогнозируется, что к концу 2025-го она упадет до 4,5-5%.

Оказывается, до 2022 года Россия была не вполне суверенной. Но… кто же это допустил?

Выступление президента на форуме «Валдай» кто-то назовет сигналом о готовности к большой сделке с Западом, а кто-то, наоборот, усмотрит в нем демонстрацию непреклонной решимости продолжать начатое и додавить геополитических оппонентов и открытых противников.

Цыгане — новый триггер напряженности в России?

Цыганский фактор становится главным в нарастании межэтнической напряженности в РФ. Размышляет Кирилл Шулика в Rosbalt.ru

БРИКС: клуб недовольных

Общеизвестно, что объединение «от противного» обычно лишено собственного смысла и наполнения. Быть против чего-то допустимо, но в ответ надо предложить какую-то альтернативу, свое видение.

Не слишком ли много в России ждут от американских выборов?

Выборы президента США давно стали одним из главных событий внутренней политики России. Уж точно более важным в общественном сознании, чем наши собственные выборы.