После COVID: какими мы будем? Прогноз от Екатерины Шульман |
| Автор: Беседовал Леонид Смирнов |
| 20.04.2020 08:41 |
|
Мы будем такими же — только победнее, позлее и, может быть, научимся голосовать, считает политолог Екатерина Шульман.
Так уж устроено российское общество, что в более-менее «сытые» годы в нем нарастает довольно многочисленный «креативный класс» — сообщество людей, занятых относительно высоко оплачиваемым и непыльным трудом, в основном — по обслуживанию богатых. От интеллектуалов вроде психологов-коучей, стилистов, дизайнеров глянца до консультантов модных бутиков. Что произойдет с этой публикой в момент тяжелого кризиса? Может ли нынешнее потрясение вызвать всего лишь «бурю в стакане Садового кольца» или серьезную переоценку ценностей во всем образованном социуме? Политолог Екатерина Шульман полагает, что изменения будут не столь заметными, но могут оказаться и полезными. — Екатерина Михайловна, вы не предвидите радикальных изменений в социальной психологии, системах ценностей и жизненных установках? — Радикальных — нет. Из-за одного чрезвычайного происшествия никакой переоценки ценностей не происходит. В кризис 1998 года все наше общество было гораздо беднее, чем сейчас. Когда оно было еще в значительной степени советским. Траектория его развития из-за кризиса 1998 года не изменилась, просто денег у всех убавилось. Нечто похожее можно сказать про кризисы 2008 и 2014 годов: кризисы не меняют направление развития, они ускоряют уже существующие процессы. Хотя, если последствия падают лично на вашу голову, это соображение вас слабо утешит. После окончания карантина люди выйдут из квартир — и обнаружат много неприятных для себя вещей. Например, что у них больше нет работы. Или — что им предлагается работать за меньшие деньги. Или работать больше, совмещая свои обязанности с обязанностями тех, кого уволили. Это в высшей степени грустные обстоятельства, но они не представляют собою какого-то социального слома.
Если не происходит дополнительных внешних шоков, то после чрезвычайных происшествий экономика восстанавливается. Как мы это видели в 1998 и 2014 годах. Правда, есть важное «но». После 2014 года, когда у нас произошли девальвация рубля и снижение уровня жизни, мы не увидели восстановления доходов граждан. Если кризис 2008 года в большей степени касался предприятий и банков, то кризис 2014 года касался именно граждан. Лучше им с тех пор не стало, хотя они и адаптировались к «новой норме». Реальные располагаемые доходы граждан у нас снижаются все последние шесть лет. Мы наблюдали героические попытки Минэкономразвития что-то сделать с Росстатом, чтобы статистические данные выглядели иначе, но, как ни пересчитывай, все равно выходит снижение доходов, в лучшем случае — их стагнация. Уже и министр сменился, но не помогает все это прикладывание подорожника к больным местам. Когда экономическая активность станет восстанавливаться (просто потому что будет разрешено выходить из дома), доходы граждан, получивших этот удар, не поднимутся. Нам и до уровня 2014 года еще далеко. — То-то и оно: как же все вернется на круги своя в условиях затягивания поясов?! Позволю себе процитировать такого едкого и злого блогера с очень богатой биографией, как Аркадий Бабченко: «Но карьера вдруг раз — и просто-таки одномоментно кончилась. Причем кончилась тем быстрее, чем моднее она была в сытом мире. Тренеры личностного роста, гештальт-психологи интровертов и коучеры оказались на фиг не нужными в первые же дни. Самыми востребованными профессиями оказались профессии труда: продавцы, водители, курьеры, рабочие теплотрасс, дворники». — Этот монолог я читала. В нем есть много верного, но скорее в другом месте: где он говорит о важности социальных связей и ценности семьи — это правильно. Но уникальная востребованность условных «дворников» — это временная ситуация. Сейчас вообще много всхлипов: а что, мол, вы умеете делать на случай апокалипсиса, сможете ли вы вскопать грядку или закатать в банку помидоры? Это все звучит увлекательно, но к экономической реальности имеет мало отношения. Социальная структура восстановится примерно в том виде, в котором она и была. Тренеры личностного роста никуда не денутся. Давайте вспомним, что расцвет этих креативных профессий приходился на период до эпидемии, когда доходы граждан не росли. У кого они росли, тот и нанимал себе тренера личностного роста. Сфера услуг в состоянии будет восстановиться: салоны по наращиванию бровей откроются заново. Если у людей до такой степени не будет денег, что спрос ощутимо упадет, значит, из трех салонов останется один, а работники остальных станут курьерами. Ничего хорошего в этом нет, но само по себе это не мешает жизни развиваться во всем разнообразии. Москва — большой город, в ней довольно много богатых людей. И если общий материальный уровень проседает, то все же остается социальное разнообразие, которое, на самом деле, важнее для нас, чем цифровые показатели доходов. А вот социальные связи, которые столь важны, происходят не из разрушения предыдущего порядка, а из его развития. Потому что современная экономика услуг — это экономика коммуникаций. В ней больше невозможен старый советский тезис «Хороший человек — это не профессия». В ней, собственно, и остается одна профессия — хороший человек. Даже курьером нельзя быть, если ты грубиян. — Но нравы могут огрубеть… — Я скорее опасалась бы всплеска преступности. Это не обязательное следствие бедности: распространенное представление о том, что как только у человека снижаются доходы, он тут же выходит на большую дорогу с кистенем — это ошибка. Преступность — более сложное социальное явление. Предыдущие кризисы, делавшие людей беднее, насильственную преступность не активизировали. Сейчас идет рост домашнего насилия, потому что все по домам, в ситуации запертости и дискомфорта. Но, когда всех повыпустят, не хотелось бы, чтобы на нас обрушилось большое количество магазинных краж и нападений на покупателей по выходе из магазина. Я бы не распространяла страх, что безработные мигранты сейчас пойдут всех резать. Опыт 2014 года показал, что оставшиеся без работы мигранты уезжают. Тогда стало ощутимо меньше мигрантов из Средней Азии и несколько больше мигрантов с Украины, которые чаще работают на частных лиц, а не на строительные компании и не на муниципалитеты. Кстати, и нынешняя смертность от коронавируса — если в ближайшие недели не начнется повальный мор — даже не «компенсирует» сильно снизившуюся смертность от дорожно-транспортных происшествий, поскольку все сидят дома. В целом за полгода смертность может оказаться ниже, чем за первое полугодие 2019-го. Смысл тут не в том, что коронавирус благодетелен для общества, а в том, что социальная жизнь — сложная материя, в ней редко бывает нечто однозначно хорошее или однозначно плохое. — А политически это может как-то окраситься? — Опять же: просто от бедности политическая сознательность не растет, как и преступность. Но хотелось бы, чтобы из этого опыта были сделаны некоторые простые полезные выводы. Например, что атомизация — это опасно, а совместные действия помогают. Хочется надеяться, что люди начнут лучше понимать связь между своим уровнем жизни и решениями политического руководства. И станут более ответственно относиться и к своему политическому поведению тоже. Поймут, что на выборы надо ходить, а хорошо бы и поддерживать те общественные организации, которые помогут вам, когда вам трудно или, когда на вас «напала» какая-нибудь властная или правоохранительная структура с целью вас загрызть ради «питания» или отчетности. Политизация общества у нас идет уже несколько лет. Измеряемое повышение уровня протестной активности — с 2017 года. Причем до 2018 года самыми статистически частыми были трудовые протесты и споры — о них меньше писали, и они, кстати, нередко заканчивались успешно для работников. С 2019 года на первое место вышли ситуативные городские протесты — «мусорные», против застройки или сноса, например. В нынешней ситуации логично было бы ждать нового наступления трудовых протестов. В чуть более свободном политическом пространстве мы бы ожидали роста профсоюзного движения. С нашим уровнем административного и полицейского контроля этого пока не происходит, но надо понимать, что это искусственная ситуация, и ее поддержание в таком противоестественном виде требует больших ресурсов. Мы будем с большим интересом следить, не начнется ли рост профсоюзного движения и в целом левой политической активности теперь, когда властный ресурс стал беднее, общественная поддержка ниже, а высокий спрос на защиту трудовых прав должен порождать ответное предложение.
МНОГИХ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО: 
В свете возможного снижения налоговой нагрузки на ресторанный бизнес, который обсуждают на уровне Минфина и ФНС, эксперты и участники этой сферы предлагают два основных варианта решения проблемы. Об этом сообщает РИАМО со ссылкой на опрошенных рестораторов. 
Об основных ошибках при заваривании чая рассказал россиянам сомелье Дмитрий Донской. Многие привыкли перезаваривать напиток, но делать это категорически нельзя. 
Интересно, что думает по этому поводу собственно молодежь (а кто её спрашивал-то?) 
Депутат Государственной думы, член комитета по науке и высшему образованию Ольга Пилипенко высказалась о возможном изменении количества платных мест в российских вузах. Она подчеркнула, что их число должно определяться потребностями рынка труда. 
Совет дала врач Зухра Павлова со ссылкой на научно-медицинское исследование |
