Будущее под санкциями: пора изучать опыт Ирана |
| Автор: Яков Миркин, экономист |
| 22.11.2022 09:31 |
|
У обществ, находящихся под давлением всеобъемлющих санкций, должно быть много общего. Иран так существует десятки лет. Ему то приподнимают железный занавес, то вновь с размаха бросают его вниз.
Что такое «иранская модель»? Нам ведь жить по ней, может быть, десятилетия. Она — вынужденная. Полузакрытая экономика, под тяжелейшими санкциями, с огромной ролью государства и связанных с ним окологосударственных/силовых структур, с большим теневым сектором, серым экспортом/импортом, с высокой ролью среднего и малого бизнеса (кормит население). Коллективное поведение — в рамках жесткой, насаждаемой сверху идеологии. Больше всего ориентированы на Восток, минимум отношений с Западом (санкции). У государства — крупнейшие объемы участия в собственности, ресурсах, производстве и распределении, финансовом секторе. Государство прямо вмешивается в макроэкономические переменные (цены, курс валюты, процент и т. п.) Экономика пропитана идеологией (религиозный или политический фундаментализм). Что еще? В Иране — крупнейшие разрывы в технологиях с развитыми странами и Китаем. Его экономика — это попытка автаркии в ключевых системах страны, в т. ч. в финансовом секторе, ИТ, телекоммуникациях. Тем не менее он очень зависит от серого импорта технологий, оборудования, высокотехнологичных товаров и услуг для населения. В экономику встроены монополии, кормления, кумовство («капитализм для своих»). Вокруг страны — развитая сеть посредников (торговых, финансовых) для обхода санкций. А что в итоге? Высокая нестабильность, инфляция, колебания темпов роста, масса дисбалансов, время от времени — социальные шоки. То резко ввысь, то камнем вниз. Если присмотреться ближе, Иран не свалился в «плановое хозяйство», остался рыночной экономикой.
Что же происходит, когда страну отрезают от поставок нефти, которыми она живет, от ее собственных и чужих денег (международные финансы), от технологий и закупок нового оборудования? Что, если ее валюта становится неконвертируемой? Первый ответ — стагнация. В 2020 году ВВП Ирана в сопоставимых ценах был лишь на 4,2% выше уровня 2010-го. ВВП Ирана по паритету покупательной способности за это время упал на 12,7% (МВФ). Иран на 19-м месте в мире по населению, на 23-м — по ВВП по ППС (2020 год). Что еще случилось? Резко сжались добыча нефти и объемы экспорта. Перед исламской революцией 1978-79 годов в Иране добывалось больше 6 млн баррелей нефти в день, в 2005 году — примерно 4 млн, в 2020 году — около 2 млн, при 2-5-кратных колебаниях физических объемов экспорта нефти в отдельные годы (Управление энергетической информации США). В 2012–2013 годах (пик санкций) стоимостной объем товарного экспорта из Ирана упал сразу на 30% к 2010 году. В 2014–2017 годах вырос до 120% к 2010-му (санкции частично сняли). И снова стал падать с 2018 года (возврат санкций США) с тем, чтобы дойти в 2020-м до 78% от уровня 2010 го (МВФ). А что произошло с ценами? Гиперинфляция, почти каждый год — двузначный рост цен, до 40 с лишним процентов в особо щедрые на санкции годы. В 2020 году розничные цены в Иране в 7 раз превышали уровень 2011 года. В 2011 году официальный курс был 11 тысяч иранских риалов за 1 доллар США. В 2021 году — 42,2 тыс. Процентные ставки — всегда двузначные. В 2014 году (расцвет санкций) капитализация рынка акций рухнула примерно в 3 раза. А сегодня вдруг взвилась вверх. А как чувствуют себя иранцы? За время санкций по индексу человеческого развития (ООН) Иран передвинулся с 98-го места мире в 2005 году на 70-е в 2019-м, находится рядом с Албанией, Кубой и Шри Ланка (Россия — 52-я). Ожидаемая продолжительность жизни поднялась с 72 лет в середине 2000-х до 77+ лет в 2019 году (№ 49 в мире). Россия — на 97 месте (ВОЗ). Динамика населения? Позавидуешь. В 2005 году в Иране жили 69 млн чел., в 2020-м — 84 млн. За 15 лет санкций население выросло на 22%. 84% населения имеют доступ в Интернет (в России — 85%). На 100 человек приходится 152 подписки на мобильную связь (в России — 164). 86% населения — грамотны, у нас — 100% (Всемирный банк). А что с уровнем жизни? ВВП на душу населения Ирана по паритету покупательной способности в 2005 году — $13,8 тыс., в 2011 году — $17,9 тыс., в 2012 г. упал на 11% (санкции), в 2018 году — $13,7 тыс. (снова санкции), в 2020 году — $13,3 тыс. Он меньше, чем 15 лет тому назад, 123-е место в мире. У России — $28,2 тыс. Иран находится в группе развивающихся стран с доходом чуть выше среднего, его соседи — Парагвай, Шри Ланка (Всемирный банк). Куда же Иран сбывает свою нефть (ее доля в экспорте больше 60%)? Ответ заранее известен — Китай, торговый партнер № 1 Ирана (25% экспорта и до 10% импорта), № 2 — ОАЭ (14% и 6%), далее — Индия, Турция, Германия. На развитые страны приходится 36% экспорта и лишь 4% импорта (Всемирный банк, WITS, 2018). Так действуют санкции. Сырье от вас — милости просим, технологии вам — извините, никак. Какой-то доступ к технологиям Иран получает на Востоке, больше всего через Китай. Доля «капитальных товаров» (оборудование и т. п.) в экспорте 1,6%, в импорте — 33% (Всемирный банк). Вокруг санкций строится масса обходных конструкций. Есть свои внутренние платежные карточки (аналог нашего «Мира») и своя расчетная система. Есть платежная система с ЕС в обход SWIFT (на практике не работает), есть клиринг и расчеты в валютах стран, с которыми торгует Иран. Есть исключения из санкций, признаваемые США. И есть знаменитая «хавала» — нелегальная система расчетов и клиринга на доверии, дающая возможность получать деньги из Ирана за рубежом и направлять деньги в Иран. Так как же живется под самым полным объемом санкций? Ответ — видно, что можно существовать и отрезанным ломтем, все более–менее сыты. Экономического чуда не предвидится, в финансах — вечные потрясения, мало инвестиций, «развитой страной» не станешь, многолетняя стагнация. Под санкциями страну неизбежно пригоняет к берегу Китая. Она срастается не с развитой Японией, не с «тиграми» — Южной Кореей или Сингапуром. Она «врастает» в развивающиеся экономики Востока. Растет разрыв в технологиях, они приходят «по остатку». С ростом благосостояния населения — дела не очень. Рано или поздно из зоны высокого давления придется выкарабкиваться, чтобы не стать слабее. Вопрос только в том, как это сделает Иран? И как сделаем мы? , экономист МНОГИХ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО: Максим Александрович Галкин*, которого Минюст РФ признал иноагентом, родился 18 июня 1976 года в Московской области. Мать Максима* Наталья Григорьевна не только являлась выдающимся ученым с кандидатской степенью в физико-математических науках, но и занимала высокую должность в ИТПЗ РАН. Ее научные достижения высоко оценены коллегами. Компания «Деловая среда» (дочерняя компания Сбера) рассказала о том, какой бизнес регистрировали в Иркутской области, Забайкальском края, республиках Бурятия и Якутия в первом квартале 2024 года. Об этом сообщает пресс-служба Сбера. 
Рабочий ритм и постоянная занятость часто мешают нам следовать здоровому рациону. Мы часто обращаемся к кофе, сладостям, булочкам и снекам в поисках энергии. Однако такой подход может привести к проблемам с пищеварением, рискам ожирения и хроническим заболеваниям. 
Самые дорогие перелеты происходят из Коми. Их средняя стоимость — 14 716 рублей, пишет dailymoscow.ru. 
Сами сервисы, может быть и рады сохранить все как прежде. Но запрет обусловлен изменениями в Федеральном законе №406 от 1 декабря 2023 года. |
