Восток — дело тонкое. А Дальний Восток — еще и темное...

29 ноября в рамках заседания президиума Госсовета президент Владимир Путин подверг критике деятельность Министерства по развитию Дальнего Востока (напомним, в заседании Госсовета принял участие и губернатор Иркутской области Сергей Ерощенко). Итоги Госсовета - лишний повод для всех желающих попытаться разобраться: как понимают в Москве "поворот на Восток"? "Как в этот процесс вписаться?" - логичный вопрос для региональных властей, им деваться из подводной лодки некуда. "А есть ли, собственно, куда вписываться?" - это уже вопрос вольнолюбивых аналитиков...

Говоря о проблемах региона, в частности, Владимир Путин указал на то, что «до сих пор в зоне БАМа живут люди, со времён строительства БАМа оставшиеся практически без жилья».

Президент указал также на недостаточные темпы, какими идет разработка государственной Программы социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона, а также подготовка и принятие других мер, направленных на поддержку Зауралья.
Напомним, Министерство развития Дальнего Востока было создано постановлением правительства РФ в соответствии с Указом Президента РФ от 21 мая 2012 г. Изначально не было ясности относительно того, подпадает ли под юрисдикцию нового министерства Иркутская область, Бурятия и Забайкальский край.

Буквально через две недели –  в июле 2012 года о своем желании войти в зону ответственности Миндальразвития заявили Забайкальский край и Бурятия. Позднее одобрение на это было получено. Правительство Приангарья в свою очередь также подготовило и направило в Министерство регионального развития РФ предложения для включения Иркутской области в федеральную целевую программу «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья».

Как комментировал тогда первый заместитель председателя правительства Иркутской области Владимир Пашков, «образование нового Министерства РФ по развитию Дальнего Востока и переход под его юрисдикцию Республики Бурятии и Забайкальского края даст новый толчок для развития регионов, придаст новый импульс реализации программы развития Дальнего Востока и Байкальского региона. Это позволит комплексно подойти к вопросу развития территорий, осуществить координацию работы различных ведомств, заметно улучшить взаимодействие федерального центра с регионами».

–  Что касается Иркутской области, то регион намерен в рамках госпрограммы работать над расширением предложений по реализации ряда проектов, в том числе, связанных с лесохимией, развитием транспортной инфраструктуры, –  сообщил также первый зампред регионального правительства. – В связи с тем, что Приангарье – единственный субъект Российской Федерации, участвующий в программе развития Дальнего Востока и Байкальского региона, но не входящий в юрисдикцию нового ведомства, в ближайшее время будет подготовлено обращение к председателю правительства Российской Федерации Дмитрию Медведеву с рекомендацией рассмотреть вопрос распространения полномочий Министерства РФ по развитию Дальнего Востока и на Иркутскую область.

Позднее ситуация немного прояснилась: в октябре 2012 года в ходе своего визита в Иркутскую область полномочный представитель президента в СФО Виктор Толоконский заверил, что «вхождение Иркутской области в Программу развития Дальнего Востока (которая в дополненном варианте будет звучать как «федеральная целевая программа «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2018 года») – вопрос решенный».

К этому вопросу в СФО дополнительно вернулись 5 октября 2012 года в Чите в ходе заседания Координационного совета по развитию трех Байкальских регионов: Иркутской области, Забайкальского края и Республики Бурятии.

Тогда Виктор Толоконский заявил, что «программа развития только Дальнего Востока без Байкальских регионов будет неполной. Потому что перед регионами, расположенными вокруг Байкала, стоят точно такие же задачи по развитию потенциала, освоению богатейших природных ресурсов – они в Иркутской области, к слову, самые мощные. Страна сейчас не обойдется без нефти и газа Приангарья, равно как и Якутии, поскольку возможность Западной Сибири в этом плане уже ограничена. При этом, если газ Западной Сибири можно было просто транспортировать по трубе потребителям,то газ Восточной Сибири изначально требует глубокой переработки – он более сложный, более богатый по составу. Следовательно, нужно возводить перерабатывающие мощности, на что требуются инвестиции.
Наконец, Дальний Восток и Восточная Сибирь – это единая система по транспортным и энергетическим коммуникациям. И потому, когда рассматривались подходы к развитию ДВ, руководители государства согласились с позицией губернаторов и полпредства СФО относительно того, что три Байкальских региона, хоть они географически входят в состав Восточной Сибири, не должны оставаться «за бортом» и могут быть включены в единую с Дальним Востоком Программу развития.
Виктор Толоконский также сообщил, что сейчас обновленный вариант программы на более длительную перспективу находится на обсуждении.
–  Программа направлена в регионы, чтобы они могли внести свои предложения, – рассказал полпред – Там очень много инвестиционных, инфраструктурных проектов, часть из которых относится к Иркутской области. Кроме того, есть решение о том, что Байкальские регионы должны находиться под юрисдикцией нового Министерства по развитию Дальнего Востока.

Вероятно, после заседания президиума Госсовета 29 ноября и критических замечаний президента Владимира Путина, работа в этом направлении будет вестись более динамично, предполагают наблюдатели.

Своим мнением о том, как шла реализация планов, намеченных Министерством развития Дальнего Востока, с Телеинформом поделился Леонид Бляхер, доктор философских наук, профессор, зав кафедрой Тихоокеанского государственного университета (Хабаровск), член научного совета МИОН при ИГУ, автор около двухсот публикаций по проблемам Дальневосточного региона:

–  Дальний Восток застыл в тревожном ожидании. В целом более или менее понятно, что прежняя, разная, но устоявшаяся жизнь, кончилась. Какой будет другая, будет ли она другой? Пока ответа нет. Что же изменилось? Почему изменения не вызывают бурного восторга жителей региона? Начнем с изменений.

Прежде всего, изменились объемы финансирования. Сегодня за год регион получает из федерального бюджета намного больше, чем за десятилетия в прошлом. Появились мощные игроки. На территорию «зашли» Газпром и Роснефть, Роскосмос и СУЭК, многочисленные игроки поменьше. Расширяются сети Сбербанка и ВТБ, реализуются многочисленные программы поддержки газификации, строительства автомобильных и железных дорог, реконструкции системы хабов. Много что делается. При этом градус социального напряжения не снижается, но возрастает. В чем же дело?

На прошедшем Госсовете первые лица сетовали на отсутствие Программы. Дескать, как только она появится, мир заиграет красками, а вложения в регион мгновенно дадут отдачу. Программный фетишизм – одна из отличительных черт эпохи. При всем том, что в эффективности этой формы психического отклонения я сомневаюсь, некоторая «программность» в действиях государства просматривается.

События последних лет достаточно явно дали понять, что Россию в Европе видеть в ином статусе, чем поставщика дешевых (иные не нужны) природных ресурсов не хотели бы. Ситуация понятная. Когда проблемы у «родных» (Греции, Португалии, Испании, Словении и т. д.), то очень хочется решить их за счет «двоюродных». За счет арабских стран, России. Консолидированный рынок ЕС вполне позволяет это осуществить. Да и другого места для России на нем просто не просматривается. Тут и возникает идея выхода в АТР. Здесь рынок, при всей его динамике, а может, и благодаря ей, далеко не устоявшийся. Место для России здесь не то, чтобы «забито», но возможно. Отсюда «восточный вектор развития», декларированный государством. Вот тут-то и возникают проблемы.

Беда только, что с АТР (если более строго, с Северо-Восточной Азией) Россия соприкасается территорией, которая уже много десятилетий жила с самосознанием крепости, форпоста, но никак не торговой фактории или «транзитного региона». Это («крепостное») сознание сильно и сегодня. Ностальгия по эпохе ВПК и «самого сильного военного округа» живет и проявляет себя в опросах общественного мнения, в интервью. Да и развитие территории было достаточно специфическим. Крайне слабая транспортная инфраструктура, почти не развитая социальная сфера, трудозатратные и энергозатратные (не рентабельные) производства. В зачаточной форме существует энергосистема. Собственно, это и останавливало государство каждый раз, когда заходила речь об «интеграции в АТР». Эту ситуацию и пытается сегодня переломить Минвостокразвития. Причем пытается сделать это без волшебной палочки (потерялась в ходе создания), а потому, увы, не быстро. «Увязать» гигантский массив разнонаправленных интересов при отсутствии внятного механизма согласования выходит трудно.
Но проблема еще и в том, что попытка эта осуществляется без какого-либо внятного идеологического сопровождения. «Поворот на Восток» гигантской страны осуществляется почти подпольно. Потому-то и воспринимаются изменения дальневосточниками не как развитие, но как разрушение уже сложившегося. Регион уже годы живет в состоянии «ремонта». Это неизбежно. Но ремонтный разгром можно терпеть, когда перед глазами есть видимый и понятный идеал будущей отремонтированной квартиры. Пока его нет. Причем, судя по тональности выступлений на Госсовете, нет не только в СМИ, но и в сознании тех, кто его должен сформулировать.

Здесь по-прежнему сражаются с «оттоком населения», которое не может не «оттекать», поскольку привезено (не приехало, а именно привезено) для работы на неэффективных и трудоизбыточных производствах. О новых производствах, связанных с местным рынком и местными источниками сырья, пока только говорят. Чья вина? Виноват ли министр «по Дальнему Востоку»? Виноваты губернаторы? Виноваты дальневосточники или (что уже совсем привычно) виноват режим? Думаю, что ответ на все эти посылы отрицательный. Виновата колоссальная инерция огромного региона. Инерция в промышленности, в сознании людей, в том числе тех, кто принимает решения. При их явном желании сделать хорошо, мышление осуществляется в рамках стандартной матрицы, новые концепции не возникают.

Если уж говорить о чьей-то персональной вине, то это вина тех, кто создает и транслирует смыслы – говорящих людей. Именно они, в первую очередь, не справились с задачей. Справятся, смогут донести смысл «восточного поворота» до каждого: от президента до жителя отдаленного поселка – поворот состоится. Точнее, может состояться. Нет? Будет еще один БАМ 70-х с примерно той же эффективностью и отдачей.

КСТАТИ: КТО ЧЕГО ОЖИДАЕТ?

• Соседи: надежда на энерготарифы и разочарование от финансирования

Заявка от Бурятии по федеральной программе развития Дальнего Востока и Забайкалья на заседании Госсовета была сильно изменена и сокращена в разы. Как сообщил глава Бурятии Вячеслав Наговицын, первоначально в программу от республики входили мероприятия на 400 млрд рублей. В итоге ее финансирование составит порядка 58 млрд рублей.

–  Когда мы приступали к формированию стратегии, федеральная власть поставила задачу изменить миграционный поток и создать максимально комфортные условия для бизнеса и людей. Мы создали эти условия на бумаге, то есть предусмотрели строительство всех недостающих медицинских комплексов, образовательных учреждений, дорог, линий электропередач. Общая сумма финансирования всех мероприятий превысила 400 млрд рублей. Естественно, в Минэкономики РФ нам сказали программу сокращать. Мы, в свою очередь, от чего смогли, от того и отказались, –  сообщил Вячеслав Наговицын, передает Восток-Телеинформ.

В итоге, по словам главы, в стратегию развития вошли мероприятия по модернизации котельных, строительства полигонов твердых бытовых отходов, модернизации и перекладке электрических сетей в Улан-Удэ, строительства дорог на Баунт и Новый Уоян. Также в список от Бурятии вошло строительство будущего аэродрома в Горячинске и модернизация аэропорта «Байкал».

Напомним, государственная программа по развитию Дальнего Востока и Байкальского региона должна быть принята в первом квартале 2013 года, рассчитана она до конца 2025 года.

Кроме того, в рамках рабочей поездки в Москву Вячеслав Наговицын представил республиканский проект регулирования тарифа на электроэнергию. Отдельно в адрес президента России он внес два предложения по регулированию неравнозначности тарифов между регионами. Первое предложение предполагает внесение Бурятии постановлением правительства России в список субъектов, для которых устанавливаются не свободные тарифы, а регулируемые. В этом случае распределять тариф будет федеральная служба по тарифам. В рамках второго предложения рассматривается возможность объединить «низкие» и «высокие» сети (сети низкого и высокого напряжения, – ред.). «Мы уже проговаривали с «ФСК ЕЭС» России этот механизм. И за счет перекрестного финансирования можно было бы отрегулировать сетевую составляющую», – добавил глава РБ. По его словам, оба предложения являются «реальными и реализуемыми».

– За счет двух этих действий со стороны федеральных структур можно либо приравнять, либо существенно приблизиться к тарифам Иркутской области. Поручение со стороны президента рассмотреть оба варианта и принять решение уже есть. Думаю, в ближайшее время мы узнаем о результатах, – резюмировал Наговицын.

• Приангарье: надежда на льготы по НДПИ и статус опорной территории

Правительство Иркутской области направило в Правительство РФ предложение установить нулевую ставку НДПИ на газ для разработки новых месторождений. Об этом сообщил губернатор Иркутской области Сергей Ерощенко по итогам заседания президиума Госсовета РФ.
Глава региона подчеркнул, что введение нулевой ставки позволило бы за короткое время сформировать в регионе рынок потребления газа, в том числе путем создания новых мощностей по газопереработке и газохимии. Кроме того, глава региона отметил, что существует еще ряд предложений по реализации совместных проектов с Внешэкономбанком, в частности, создание в Иркутске Инвестиционного Центра позволит реализовать проекты по глубокой переработке полезных ископаемых, развитию промышленности.

– Мы достигли предварительного соглашения с руководством Внешэкономбанка. Существуют проекты по реконструкции иркутского аэропорта, по Байкальскому ЦБК, особой экономической зоне туристско-рекреационного типа на юге Байкала, разработке новых месторождений, в частности Непского месторождения, – отметил Сергей Ерощенко. – Иркутская область является опорной территорией и это накладывает определенные обязательства. Важно, чтобы проекты реализовывались и были интегрированы в процессы территорий Байкальского региона, регионов Дальнего Востока и России в целом.

Губернатор также отметил, что для привлечения инвесторов и реализации проектов на территории Иркутской области необходимо подготовить соответствующие площадки. Продолжается работа по совместному проекту Якутии и Иркутской области – строительству дороги «Вилюй», а также по развитию аэропортовой сети на территории Иркутской области, Республики Бурятии и Забайкальского края.