Ты ж сибиряк, Мишка, а это значит…

В студенчестве я работал на каникулах поездным проводником. Еще когда я посещал курсы подготовки к этой нелегкой, но невероятно интересной для социально-любопытного человека работе, преподаватели строго-настрого указывали: «Если поставят на вагон-международник и у вас будут ехать французы, внимательно за ними следите, чтобы они не украли у вас подстаканники».

«Не фига себе культурная нация, – думал я, – подстаканники тырят!». Когда началась непосредственная работа, кадровые проводники поделились важным секретом. Подстаканники можно продать за бешеные валютные деньги французам. Расплатиться за них перед родным государством, как за якобы потерянные, и остаться при отменном профите. Уточнялось, что на подстаканники падки исключительно граждане Франции. Все остальные «форинги» (так именовали иностранцев в те времена) ими не интересуются. Причины повышенного внимания галлов к подстаканникам не были известны никому из профессиональных железнодорожников. Мой друг, разнокультурно подкованный, франкофон и знаток французского языка, рассказал мне тогда про роман Жюля Верна «Мишель Строгов». Действие романа происходит в Сибири. Его в детстве читал каждый второй француз. Вычитал там про подстаканники и запомнил. Да так крепко, что Сибирь у него ассоциируется с этими подстаканниками.

В СССР роман «Мишель Строгов» не издавался. Всякий любящий читать советский школьник осваивал довольно много романов великого французского писателя (быть может, самого полезного из всех детских писателей, которые сознательно для детей не писали). Но о «Строгове» не знал ничего.

Герой романа – сибиряк Строгов, находящийся на царской службе. Делает карьеру, участвуют в грандиозных событиях вроде борьбы с государственной изменой и отражении нападения на сибирскую землю татар (замечу, что действие происходит в XIX веке, но Верн потому и был великим писателем, что был великим фантазером), находит свою любовь… Несмотря на все чудеса, которыми наполнил Верн книжку, она была одобрена И.С. Тургеневым, что, впрочем, никак не сказалось на ее судьбе в России. Ибо судьбы не получилось практически никакой.

Позволю себе процитировать кое-что из того, как Жюль Верн вообразил себе Иркутск (так видит город его герой): «Город со своим величественным собором и массою других церквей, с домами, разбросанными в живописном беспорядке, стоит на правом, довольно высоком берегу Ангары. Если смотреть на него со стороны, с высоты горы, возвышающейся верст на двадцать на большой сибирской дороге, то этот город со своими церквами и колокольнями, с высокими шпицами как на минаретах, с пузатыми куполами, похожими на японские пагоды, носит характер чисто восточный.

Но стоит только въехать в самый город, как первое впечатление тотчас же изменяется. Город, наполовину византийский, наполовину китайский, становится сразу европейским, как только вы увидите его мощеные улицы с широкими тротуарами, искусственные каналы, обсаженные по берегам гигантскими березами, его каменные и деревянные дома, между которыми есть даже и многоэтажные здания, бесчисленные экипажи, снующие по улицам, и не просто тарантасы и телеги, а хорошенькие фаэтоны, изящные кареты и коляски наконец, все это городское население, носящее на себе отпечаток интеллигентности и цивилизации, эти шикарные дамские туалеты, сшитые по последней парижской моде…».

Прекрасное описание Иркутска. Чехов обзавидовался бы.

Это я все к чему? В Иркутске, в связи с то ли происходящим, то ли с наступающим юбилеем, актуализировался вопрос: кому бы поставить памятники? Юрий Ножиков, жены декабристов, Яков Похабов, животное бабр… Разное планировалось и планируется. А может быть того – под это дело и памятник Жюлю Верну поставить? Все-таки все мы выросли на его книжках. И он, получается, самый что ни на есть наш – сибирский, иркутский писатель. И пусть насчет искусственных каналов и гигантских берез в Иркутске он и приврал, но зато знал (см. сам роман), что Ангара вытекает из Байкала, а не впадает в него. Да и единственный в России памятник столь известному в России французскому писателю – это было бы очень круто для Иркутска!