Три понта |
| Автор: Сергей ШМИДТ, Langobard |
| 27.12.2013 12:57 |
 Каждый уважающий себя провинциальный (да, впрочем, и не только провинциальный) город должен иметь набор мифопонтов на три темы: «У нас самое старое», «У нас самое большое», «У нас самое первое». В этом смысле всегда интересно сравнивать разные города по этим трем понтопозициям. Но сравнивать именно по ним – так сказать, по «сравниваемому». Я, например, живу в городе, в котором можно пить воду из-под крана. И в «городе падающих самолетов». Это тоже городские понты. Ну какого хрена сравнивать по этим позициям? Где-то пьют воду из-под крана, где-то нет. Где-то падают, а где-то не падают. А вот на предмет древнего-большого-первого сравнить интересно. Три понта моего родного города. 1. В городе старейшая в России синагога – из действующих. Не проверял. Но так говорят. Синагога действует с 1879 года. 2. Иркутск – центр самой большой в мире католической епархии. Это, судя по всему, правда. Католическая епархия, управляемая из «Собора непорочного сердца божьей матери» (так он называется), что находится в моем городе, включает в себя всю Восточную Сибирь и весь Дальний Восток. Думаю, что географически это действительно самая большая католическая епархия в мире. По крайней мере, я так всяким испанцам-итальянцам говорю, и они смотрят на меня после этого с уважением. 3. Третий понт очень своеобразный. Иркутск это город, в котором прошла первая в истории России публичная демонстрация. Это, действительно, интересно. Во времена генерал-губернаторства Муравьева-Амурского, в 1859 году один губернаторский чиновник Беклемишев, очень приближенный к персоне самого Муравьева-Амурского, в силу причин, которые, как я понимаю, до сих пор толком не известны, поссорился и сделал вызов на дуэль некому иркутянину Неклюдову. Стрелялись с десяти шагов. Беклимишев стрелял первым и причинил Неклюдову смертельное ранение. Врача почему-то на дуэли не было, хотя по правилам того времени стреляться ездили с медиками. Короче, Неклюдов умер. Жители города восприняли это как убийство, учиненное деспотическим самодержавием. Хотя дело тут было не столько в самодержавии, сколько в том, что приезжий столичный фат замочил «земелю». На похороны пришло десять тысяч человек (это треть города практически). Похороны стали настоящей манифестацией. У могилы выступал... как вы думаете кто? Петрашевский. Тот самый – из петрашевцев. О содержании его речи легко догадаться. Предмет особой гордости – о похоронах-манифестации написали в «Колоколе» Герцена. И сам Герцен потом всячески проходился по Муравьеву-Амурскому. Такая вот история. Иркутск – родина гражданского общества. Мне тут всегда было некомфортно с моими слаболиберальными взглядами. |
