Три дороги. Все как всегда: Россия на распутье

Новая политическая реальность, в которой теперь живет наша страна, существует уже полгода. Вполне можно было бы подумать, что атмосфера в российской экономике изменится так же быстро и радикально, как и тон казенной пропаганды или, скажем, народное восприятие внешнего мира.

Оглянувшись вокруг, легко заметить, что это не сбылось. В отличие от госидеологии или международной политики, в нашей экономике переворота пока не произошло. Она движется примерно тем же путем, что и раньше. Понятно, что это не путь развития, а застой. Но в стагнацию наше народное хозяйство вошло уже года два назад, и последние шесть месяцев не внесли революционных перемен в этот унылый процесс.

Посмотрим на цифры. Если верить Росстату, то во втором квартале 2014-го российский ВВП (по сравнению с тем же отрезком прошлого года) даже вырос — хотя и меньше, чем на 1%. Примерно в той же пропорции увеличился и суммарный ВВП Евросоюза, в котором, правда, эта итоговая цифра сложилась из спада в Италии, нулевых показателей во Франции, роста на 1,3% в Германии и подъема на 3,1% в Британии. В США и в Канаде ВВП в том же квартале вырос на 2,5%. Что же до наших собратьев по клубу БРИК, то в Бразилии рост составил 2%, в Индии – без малого 6%, а в Китае – 7,5%. Гордиться почти ни перед кем не приходится, но это для нас давно уже не новость.

Интереснее другое. Упал ли у нас жизненный уровень? Если верить госстатистике, не упал. По крайней мере, так было до августовского запрета на ввоз европейско-американского продовольствия. В январе–июле 2014-го реальные располагаемые денежные доходы наших граждан составили, по официальным расчетам, 100,2% от тех, что были январе–июле 2013-го. Не фиксирует статистика и роста безработицы. Допускаю и даже предполагаю, что в обоих этих пунктах она слегка привирает. Но и определяя на глаз, радикальных ухудшений нет.

Да они и не должны были возникнуть так быстро. Фундамент нашей экономики – продажа за границу нефти, газа и мазута. Благодаря суннитскому мятежу в Ираке и развалу в Ливии снижение мировых нефтяных цен притормозилось, и за первые шесть месяцев 2014-го средняя фактическая экспортная цена российской нефти составила 99,8% от уровня декабря 2013-го. Потом, в июле и августе, нефть опять пошла вниз, приближаясь к критическим для наших финансов $100 за баррель. Но, чтобы всерьез испортить российский торговый баланс, энергоносители либо должны дешеветь и дальше (что при нынешней напряженной международной обстановке не очень вероятно), либо несколько месяцев держаться хотя бы на сегодняшнем ценовом уровне. Так что, если исключить крайние сценарии, кое-какой запас прочности на этом участке есть, и до конца нынешнего года он вряд ли будет исчерпан.

На других участках картина похожая. Отток капиталов за границу, конечно, ускорился ($75 млрд за первые 7 месяцев этого года против $63 млрд за весь прошлый год). Но даже если за оставшуюся часть 2014-го убегут еще $50–60 млрд (таков потолок большинства неофициальных прогнозов), то накопленные казной валютные резервы это, видимо, выдержат.

Международные резервы России в середине августа все еще составляли $469 млрд, сократившись с начала года на $41 млрд. По сравнению с тем же отрезком 2013-го, за который резервы уменьшились на $30 млрд (с $538 млрд до $510 млрд), скорость убыли валютных запасов в посткрымскую эру лишь слегка выросла. Чтобы действительно подойти к критической черте, надо растранжирить еще хотя бы $50 млрд, а может даже и $100 млрд. Ведь, если исключить национальные фонды, резервную позицию в МВФ, золотой запас и прочие труднодоступные заначки, то в свободном распоряжении Банка России остаются около $260 млрд (оценка Центра Развития при ВШЭ). Деньги все еще внушительные. Правда, значительная часть из них уже распределена.

Поскольку нашим окологосударственным компаниям сейчас не очень-то дают кредиты за границей, то покрывать накопленные ими долги отчасти придется за казенный счет. Общая сумма российских внешних долгов ($721 млрд) сейчас даже выше, чем год назад ($708 млрд). Приятный аспект этой проблемы заключается в том, что лишь десятая доля из них подлежит погашению в ближайшие полгода. Так что запасов Центробанка пока хватит. Особенно если он не станет слишком уж тратиться на удержание курса рубля и, наконец, позволит ему девальвироваться процентов на 15-20.

Все говорит в пользу того, что ни в этом году, ни даже в начале следующего валютные резервы нашей державы еще не иссякнут.

Правда, программа снижения инфляции, торжественно провозглашенная денежными властями в начале года, провалилась уже сейчас и подлежит полному забвению. В июле 2014-го индекс потребительских цен был на 7,5% выше, чем в июле 2013-го. Если же в целом за этот год потребительские цены вырастут процентов на 8 (в 2013-м было 6,5%), то это станет крупной (и не очень вероятной) удачей. Ведь августовский запрет на ввоз западного продовольствия в Россию делает добавочный инфляционный всплеск просто неизбежным — при любом из обсуждаемых сейчас сценариев преодоления организованного нашими властями продуктового кризиса.

Состоится ли массированный завоз тушенки "Великая стена", завалит ли державу лососем близкая к официальным кругам компания "Русское море", или же европейская еда станет просто ввозиться в Белоруссию, менять там за приличные деньги свою национальность и затем въезжать в Россию уже как добропорядочный евразийский продукт – любая из этих процедур гарантирует одно: продовольствие станет заметно дороже.

Но и тут можно обойтись без апокалиптических картин. Долготерпение народное велико. В прошлые годы было замечено, что россияне начинают более или менее громко брюзжать лишь тогда, когда годовой рост цен переваливает за 15%. Этот критический уровень вдвое выше нынешних инфляционных темпов. Даже при целенаправленных начальственных усилиях его едва ли можно достигнуть быстрее, чем за полгода–год. То есть явно не завтра и даже не предстоящей осенью.

Примерно таковы же, если не больше, запасы народного терпения и в прочих сферах жизни. Поскольку качество этой жизни напрямую зависит от казенных расходов на медицину, на пенсии и пособия, на зарплаты работников бюджетного сектора, на образование и на все остальное, в совокупности деликатно именуемое госстатистикой "социально-культурными мероприятиями", то стоит посмотреть, как нынче меняется объем трат на эти "мероприятия".

Данные пока есть только за январь–май этого года. Совокупные расходы федеральных, региональных, муниципальных бюджетов, а также государственных внебюджетных фондов, составили 9,52 трлн руб. (на 7,3% больше в текущих ценах, чем за первые пять месяцев 2013-го). При этом траты на оборону, безопасность и прочие охранительно-силовые мероприятия достигли 2,07 трлн, увеличившись в текущих ценах на 24,0%. А на все вышеупомянутые "социально-культурные мероприятия" было потрачено 5,34 трлн руб. — ровно столько же, сколько и в 2013-м. То есть, с поправкой на инфляцию, на 7–8% меньше. Чтобы народ успел реально прочувствовать и осознать снижение стандартов своей жизни, такая бюджетная политика должна проводиться еще хотя бы год. Так что и на этом участке резерв времени не так уж мал.

Куда ни глянь, запасов социально-хозяйственной и финансовой прочности у проводимого сейчас курса хватит где-то до середины 2015-го. За это время либо будет сформулирован и принят к исполнению какой-то другой курс, либо все полетит кувырком.

Если не лететь кувырком, то возможны три варианта новой политики.

Первый из которых — как бы самый логичный: перенести в экономическую и социальную жизнь то, что уже сотворено в сфере идеологии, и без затей перейти к так называемой мобилизационной модели. Что идеально сочетается с новой холодной войной, новой изоляцией и новой супердержавной мечтой. В конечном счете, такая модель приговорена к полному фиаско, но до тех пор, пока это не станет очевидным, жертвы и лишения будут восприниматься согражданами как нечто неприятное, но само собой разумеющееся.

Второй вариант: более или менее сохранить нынешнюю систему, но в хозяйственном смысле развернуть ее с Запада на Восток. От Европы — к Китаю и Евразийскому экономическому союзу. В апреле и мае с этой идеей в Кремле очень носились. Сейчас слегка охладели, и видно почему. За первое полугодие 2014-го российский товарооборот с Евросоюзом уменьшился на 4% (на $7,6 млрд). Шаг к торговому разводу действительно сделали. Но кто компенсировал эти потери? Торговля с Китаем выросла лишь на $2,2 млрд, а объем торговли с ЕАЭС (Белоруссия + Казахстан) и вовсе упал на $3,2 млрд. Первая попытка "поворота на Восток" откровенно провалилась. Конечно, возможны и следующие попытки. Но если они будут нелицемерными и достаточно масштабными, то просто обвалят российскую внешнюю торговлю и сами собой приведут к варианту № 1.

И, наконец, третий вариант: воспользоваться остающимся запасом времени, чтобы прекратить борьбу с Украиной, утрясти отношения с внешним миром и вернуться в привычное хозяйственно-экономическое состояние. Оно исключает быстрое развитие, но хотя бы понятно и предсказуемо. Это наименьшее из зол после того, как было набито столько посуды. Именно поэтому несколько сомнительно, что такой вариант привлечет тех, кто привык раз за разом выбирать наибольшее из возможных зол.