Китайский путь: удастся ли избежать кризиса и стагнации?

«Ловушка среднего дохода» и другие опасности, подстерегающие соседнюю сверхдержаву — в прогнозах экономиста Сергея Хестанова

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

В понедельник в мировых СМИ появились сообщения о волнениях в Китае, вызванных углубляющимся денежным кризисом. В частности, о том, что более тысячи вкладчиков со всей страны собрались накануне возле отделения Народного банка Китая в Чжэнчжоу на акцию протеста, сообщает сайт «Говорит Москва» со ссылкой на CNN.

В течение сорока лет Китайская Народная Республика демонстрировала впечатляющие темпы роста экономики, которые в отдельные годы достигали 10% ВВП. Однако теперь эксперты все чаще говорят о признаках «пробуксовки» китайского экономического чуда. В 2020 году ВВП страны по официальным данным вырос всего на 2,3%. В 2021-м составил 8,1%, однако очевидно, что это был восстановительный постковидный рост.

В июне 2022-го инфляция в Китае составила 2,5%, достигнув максимума с 2020 года. Сообщается, что это произошло на фоне роста цен на продовольствие. Однако очевидно, что и без этого в нынешней китайской экономике накопился ряд серьезных проблем.

О том, какие процессы идут в социально-экономической системе КНР, рассказал советник по макроэкономике гендиректора компании «Открытие Инвестиции» Сергей Хестанов.

— Долгое время наглядным показателем успеха Китая в сфере экономики были темпы роста его ВВП. Что происходит с этим сегодня?

— ВВП КНР продолжает расти, темпы роста довольно высокие, но после 2008 года их величина устойчиво снижается. Это говорит о том, что китайская экономическая модель, ориентированная на экспорт, основанная на дешевом труде, потихоньку себя исчерпывает по совершенно объективным причинам.

Во-первых, благосостояние китайцев растет, средняя зарплата там уже выше, чем в России. Распределена она в Китае менее равномерно — даже по сравнению с РФ. Например, существует большая разница в уровне доходов жителей развитых прибрежных регионов и сельских районов где-нибудь в глубинке КНР, где часть людей продолжает вести хозяйство, близкое к натуральному.

Тем не менее, если говорить о средней зарплате, то этот показатель в Китае уже выше, чем в России. Соответственно, потенциал роста экономики за счет экспорта дешевой продукции, производимой на основе низкой стоимости труда, в значительной степени исчерпан.

Во-вторых, снижение темпов экономического развития Китая связано с тарифной политикой. Многие развитые страны, скажем, США при президентстве Дональда Трампа, начали повышать тарифы на китайские товары, что снизило и прибыльность, и конкурентоспособность китайского бизнеса. То есть китайцы все равно рентабельны, все равно зарабатывают, но уже не так, как раньше.

Кроме того, КНР зашла в ловушку так называемого среднего дохода.

— Что это означает?

— Давным-давно замечено — когда те или иные страны начинают проводить реформы, их экономика начинает расти, и пока душевой доход низкий — экономика поднимается довольно быстро. Иначе говоря, от плачевно низкого уровня до среднего дорасти относительно легко. Скажем, России это удалось в промежуток с начала 2000-х до 2008 года. Правда, если сравнивать с Китаем, у нас были другие источники роста, но тем не менее, процесс похожий.

В последние десятилетия из всего разнообразия государств на нашей планете только четырем странам удалось преодолеть так называемый «стеклянный потолок» этого среднего дохода. Две из них маленькие, и потому не очень показательны в этом смысле — Сингапур и Тайвань, интереснее две другие — Япония и Южная Корея. Сейчас у всех четырех стран среднедушевой доход заметно выше среднего. Хотя и Южная Корея, и Япония еще в 1950-е годы были очень бедными странами. Забавно, что в Корее в тот период промышленно развитым был север, а бедным, отсталым и аграрным был юг. Теперь все наоборот.

Сегодня в эту «ловушку среднего дохода» зашел и Китай. Полагаю, с вероятностью процентов в восемьдесят, что он из нее выйти не сможет. Весьма вероятно, что это породит специфический кризис. После чего, если этот сценарий реализуется, китайская экономика откатится назад.

— При каких условиях этот кризис может быть «подморожен», и возможно ли это вообще?

— В Китае, как мы знаем, мощный админресурс. Используя его, руководители КНР в состоянии довольно долго сдерживать проявления кризиса. В этом плане у них возможности гораздо шире, чем у других стран. Плюс, у Пекина довольно значительные международные резервы. Задействуя их, они могут выиграть еще какое-то время, не допустить проявлений кризиса, даже если условия для него объективно созрели. Несомненно одно — более десяти лет темпы роста Китая медленно, но устойчиво снижаются.

— Какие еще инструменты применяются Пекином для сдерживания кризисных явлений?

— Характерной особенностью его экономики является создание избыточной инфраструктуры. Развивая свою страну, китайцы строят часть объектов, прежде всего транспортной сети, частично недвижимости, которые не востребованы экономикой. Там стоят полупустые города-спутники в отличном состоянии, в которых квартиры не распроданы. Или, например, в стране создана шикарная и очень большая сеть высокоскоростных железных дорог. И при этом, зачастую, в вагоне такого современного поезда, следующего строго по расписанию, сидит всего четыре человека, потому что для среднего китайца проезд в нем дороговат, и он предпочитает ехать в три раза медленней на обычной электричке.

Тем не менее, эта избыточная инфраструктура продолжает создаваться. Есть мнение, что в темпах роста китайского ВВП до 3% приходится именно на это. Пока бюджет позволяет, это можно продолжать делать и дальше. Но нельзя бесконечно развиваться, строя шикарные железные дороги, которые мало кому нужны. И, кстати, если эти 3% отнять из общих цифр ВВП, то мы увидим, что Китай уже довольно близок к стагнации.

По инф. Rosbalt.ru*

* Средство массовой информации, внесенное Минюстом РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента