Путин и Байден: что будет сказано в кулуарах и для публики?

«Переговоры в среду между двумя державами, которые не считают друг друга равными, должны сосредоточиться на стратегической стабильности», — указывает Максим Сучков, директор Центра перспективных американских исследований ИМИ МГИМО, в интервью Liberation.

«(…) Для Москвы это во многом символично с точки зрения статуса. Президент США предлагает провести встречу на высшем уровне, что является доказательством того, что Россия воспринимается на равных. Но эпоха перезагрузки закончилась, и это прекрасно понимают, как в Вашингтоне, так и в Москве. Постсоветская история российско-американских отношений показывает, что они основаны на двух принципах. Во-первых, на личных отношениях: друг Билл [Клинтон] и друг Борис [Ельцин], Путин хорошо ладил с Бушем, Медведев с Обамой, Путин и Трамп делали вид, что ценят друг друга. Если не считать того, что это не обязательно претворялось в хорошие отношения между двумя странами. Во-вторых, каждый из этих циклов заканчивался не очень хорошо, и каждый новый президент пытался устроить нечто вроде перезагрузки. Сегодня с этим покончено. С точки зрения американцев, Россия не является ни равным противником, ни даже сопоставимой великой державой. Нравится это русским или нет, но американское восприятие биполярного мира однозначно: Америка и Китай. Россия играет роль отвлекающего фактора. Вот почему, по словам Джо Байдена и Энтони Блинкена, нужно найти с ней формулу „стабильных и предсказуемых отношений“, иначе она будет постоянно мешать и отвлекать ресурсы от основной цели, коей является противостояние с Китаем. Идея Байдена состоит в том, чтобы найти такой образ действия, благодаря которому Россия не усложняла бы ситуацию», — отмечает Сучков.

«(…) В последние дни я наблюдаю в Кремле два направления мыслей. Одни перед лицом нарастающей конфронтации выступают за „стабильные и предсказуемые отношения“. По мнению других, нам следует максимально использовать американское стремление к нормализации. Даже если санкции не отменят, у нас может получиться „управляемая конфронтация“. Но многого от этой встречи не ждет никто. Цель состоит в том, чтобы сосредоточить дискуссии на стратегической стабильности, как в старые добрые годы холодной войны. Стратегическая стабильность как основа двусторонних отношений, вокруг которой строится все остальное», — подчеркивает эксперт.

«(…) Мы имеем дело с асимметрией восприятия. В основе восприятия России Америкой лежат материальные возможности: о какой великой державе вы говорите, когда ваш ВВП эквивалентен ВВП Техаса? Да еще при таком уровне коррупции? Тем не менее, Россия представляет собой прямую угрозу национальной безопасности США в трех ключевых областях: киберпространство, космос и ядерное оружие. С точки зрения России, ее статус великой державы основан на ее воздействии и влиянии на вопросы глобальной безопасности», — продолжает он.

«(…) Отсюда возникает искреннее изумление россиян: как могут США не видеть в России великую державу, она такая сильная и влиятельная? Суть проблемы заключается в этом непризнании статуса России как великой державы. Более того, Путин на самом деле заинтересован только в диалоге с Вашингтоном, потому что он считает, что европейцы ничего не решают», — поясняет собеседник издания.

«(…) Логика осажденной крепости предполагает, что население России желает конфронтации. Но опросы „Левада-центра“*, например, показывают, что впервые с 2015 года отношение к Америке улучшилось: от 30% до 40% опрошенных заявляют о своем положительном отношении и не рассматривают Соединенные Штаты как главного врага. Обращение к идее осажденной крепости носит эпизодический характер и используется в подходящий момент для оправдания того или иного геополитического решения. Война на Украине, первая волна санкций… Тогда надо объяснять, что враг стоит у двери. Сегодня американцы приняли все возможные санкции, и если они решат еще больше усилить давление, то это будет намного болезненнее. В мыслях руководство России готово снизить градус противостояния. Но остается вопрос: ради какого результата? Очевидно, что санкции не будут сняты, а экономическое и идеологическое давление не ослабнет. По мнению демократов и Байдена, давление на авторитарный режим, борьба против коррупции и за соблюдение прав человека имеют очень важное значение. Однако посредством этого саммита американцы в основном пытаются снизить угрозу военной конфронтации. В Москве это прекрасно понимают, но пока не решили, нужно это нам или нет», — анализирует он.

«(…) Настоящая интрига, на мой взгляд, заключается в официальных заявлениях. С глазу на глаз Путин скажет Байдену, чтобы тот не вмешивался в его дела. Байден ответит, что он сохранит санкции, Путин возразит, что он прибегнет к кибератакам… Возможно, возникнет какая-то договоренность о невмешательстве. Но опять же, невмешательство и политическая подрывная деятельность воспринимаются Москвой и Вашингтоном по-разному. Вашингтон скажет: остановите кибератаки на наши военные и гражданские объекты. Москва скажет: прекратите финансирование независимых СМИ и других оппозиционеров. Но есть главный маркер, который позволит оценить прогресс в этом вопросе: сентябрьские выборы в Госдуму. Если за голосованием последует волна протестов, то Кремль снова заговорит об иностранном вмешательстве. С американской стороны первое серьезное испытание потенциального соглашения о невмешательстве произойдет во время выборов в Конгресс в ноябре 2022 года», — резюмирует Максим Сучков.

• Еще по теме: The Times: Байден не может изменить характер правления Путина ни лестью, ни принуждением

Перевод Inopressa.ru

Кремль устами Пескова отказался вмешиваться в инцидент с главой МЧС Чечни

Пресс-секретарь президента заявил, что произошедший скандальный инцидент — «не прерогатива Кремля».