Свидетели «нового апокалипсиса»: что ждёт экономику и бизнес после эпидемии коронавируса?

После пандемии коронавируса мир не будет прежним, обещают нам свидетели «нового апокалипсиса». COVID-19, поражающий в большей степени благополучные страны, продолжает свое победное шествие по планете, обрушивая национальные экономики и порождая волну паники и страха среди населения.

Целые государства сидят на строжайшем карантине, закрывая границы и сворачивая глобальные проекты. Меняется уклад жизни человечества. Все это не могло не затронуть и Россию, а с ней — и Иркутскую область. Что будет с экономикой, политикой и жизненными практиками иркутян после того, как пандемия закончится? Что думают об этом недалеком будущем иркутские эксперты, политологи, экономисты, топ-менеджеры иркутских медиа, лидеры мнений?

Какой будет экономика после коронавируса?

Декан Сибирско-Американского факультета БМБШ ИГУ, доктор экономических наук Надежда Грошева задается главным вопросом — какой будет экономика после коронавируса?

— Разбег прогнозов по срокам самоизоляции — от конца апреля до конца июня, а по количеству заболевших в России — от 28 тысяч всего (до окончания эпидемии) до 38 тысяч, и никто сегодня не может дать точные цифры и прогнозы. Второй вопрос заключается в том, что очень сложно отделить «коронавирусные» проблемы экономики от «нефтяных» — мы сегодня получили синергетический негативный эффект. Поэтому прогнозы делать сложно — можно сказать только, что очень много бизнес-процессов поменяется, — считает Надежда Грошева.

Эксперт уверена: те механизмы дистанционной работы, которые сейчас апробируются, многие компании будут применять и в дальнейшем — это проще, дешевле, и, в чем-то, эффективнее. Можно сказать, что вынужденная цифровизация экономики пришла раньше, чем прогнозировалось.

— Из собственного опыта знаю: у меня сын-школьник, я вижу, как его школа активно освоила дистанционные технологии обучения. Как минимум, все задания выкладываются в электронном виде, и уже ребенок не скажет: «Ой, а я не записал задание». Все прозрачно и понятно. Поменяются потребительские привычки населения: даже после открытия границ не будет бума туризма или массового похода в магазины. Во-первых, все равно опасения по поводу вспышек болезни останутся, во-вторых, люди предпочтут создавать себе финансовые запасы на случай повторения таких ситуаций. Месяца 2–3 будут восстанавливаться цепочки поставок, и это вынужденно повлияет как на производство, так и на предложение. Минимум до конца года будет проходить стабилизация налоговых платежей — это касается льгот и отсрочек по налогам, — предполагает Надежда Грошева.

Она также отмечает, что Иркутской области немного повезло в том смысле, что доля малого бизнеса в ВРП не очень большая. Однако самому малому бизнесу в регионе, как и во всей стране, будет нелегко. Именно на этот сегмент легла основная нагрузка и именно в нём будет самый большой процент банкротств и безработицы.

— Между тем, реальных мер поддержки, кроме отсрочки по налогам, пока, по сути, нет. Еще можно прогнозировать рост банкротств физических лиц как процедуры закрытия кредитов. Это отразится на розничном бизнесе банков. Поэтому многие банки сегодня готовы сами идти навстречу клиентам, понимая, что дешевле на 1–2 месяца заморозить выплаты по процентам, чем совсем всё потерять и лишиться клиента, — резюмирует Надежда Грошева.

Конец «антиэлитной волны» и торжество капиталистических интересов

Политолог, публицист Сергей Шмидт предлагает вооружиться некой «методологической оптикой» и посмотреть на ситуацию с коронавирусам без эмоций, рационально и здраво отдавая себе отчет в том, что человеческая природа неизменна, а любая тенденция порождает контртенденцию.

— Начну с некой методологической преамбулы. Пытаясь вообразить будущее, я стараюсь придерживаться четырех принципов:

1. Радикальные прогнозы (противоположные радикальные прогнозы) никогда не сбываются.
2. Есть некие константы человеческой природы, которые не меняются, следовательно, многие воображаемые перемены либо вообще не могут происходить, либо не могут иметь долговременного характера в силу того, что они противоречат этим константам (например, «радость коммунистического труда»).
3. То, что может быть обобщенно названо «капиталистическими интересами», всегда возьмет верх над любыми вариантами социально-политического гуманизма.
4. Всякая тенденция порождает собственную контртенденцию, поэтому не является вечной и обычно заканчивается торжеством собственной противоположности. Например, глобализация порождает контрглобализацию, и — наоборот.

Что касается предположительного облика мира после коронавируса. Начну с того, что прекратится то, что политологи называли «антиэлитной волной» в политике. Скорее всего, граждане сделают вывод, что доверять следует только «специально обученному начальству», а различные анархические и либертарианские радости не должны распространяться дальше социальных сетей. Иначе говоря, власть правящих элит усилится. Речь идет обо всем мире.

Думаю, что какое-то время мы поживем на пике контрглобализации. Под этим следует понимать усиление, восстановление, а также появление новых межгосударственных барьеров на путях разного рода обменов (хочу поблагодарить Томаса Палмера, американского ученого, чьи подсказки помогли мне прийти к этой формулировке). Это означает, что после торжества контрглобализации вновь запустятся уже глобализационные процессы. Думаю, что это произойдет в середине следующего десятилетия.

Выражу надежду (это может произойти, а может и не произойти) на то, что в медийном пространстве и в общественных дискуссиях произойдет ренессанс профессионального экспертного знания. Например, по вопросам эпидемических заболеваний граждане будут обращаться к специалистам-эпидемиологам, а не к писателю Дмитрию Львовичу Быкову, как это происходит сейчас. Ради торжества настоящего экспертного знания готов пожертвовать собственной медийной востребованностью. Увы, это только надежда.

Теперь о главном, самом обсуждаемом. О дистанте. В образовании, трудовой деятельности и в потреблении. Если ориентироваться на заявленные мною принципы прогнозирования, нас ожидает постановка на паузу технологического оптимизма, связанного с темой дистанта в образовании, ценность непосредственного контакта преподавателей и обучающихся возрастет — после нынешнего эксперимента.

Поскольку социальная природа человека неизменяема (имею в виду то, что на простом языке может быть названо «потребностью в тусовках» или в публичности), возрастет наплыв покупателей в торгово-развлекательные центры, не произойдет серьезного отказа от офисных форм трудовой деятельности, и уж точно никакие доставки блюд не разрушат культуры ресторанного времяпрепровождения. Вспомним, опять же, о том, что капиталистический интерес обычно побеждает (см. пункт 3). А это значит, что застройщики офисных центров, владельцы торгово-развлекательных комплексов, менеджеры, видящие смысл своей деятельности в мелочном контроле, не допустят победы «небесного царства онлайна».

Добавлю к этому, что существующая индустрия потребления совершенно не заинтересована в сокращении объемов продаж одежды, обуви, драгоценностей, каких-либо проблемах в сфере услуг, связанных с уходом за внешностью. В случае победы дистанта спрос на все это упал бы. Уверен, что предпринимательское сословье, не говоря уже о целой касте маркетологов, сделают все, чтобы этого не произошло.

В завершении (см. пункт 4). Нынешняя вынужденная социальная атомизация породит противоположную тенденцию, произойдет усиление непосредственных контактов, живого общения и всяческих массовых мероприятий.

Тренд на безопасность

Шеф-редактор медиа-группы «БайкалТелеИнформ» Михаил Дронов, анализируя ситуацию, делает вывод, что на первое место выйдет тема безопасности — в самых разных областях человеческой жизнедеятельности:

— Сейчас много разных прогнозов про «будущее после COVID-19», и в основном все пророчат стремительные и кардинальные изменения в укладе жизни, политике, экономике. Думаю, они будут — но не такие уж резкие, особенно если в течение 1,5–2 лет будет изобретена вакцина и надежные недорогие тесты (а скорее всего, это произойдет — но глобальный испуг-то останется!).

Однако никаких апокалиптических пейзажей с вымершими городами на горизонте уже завтра — не просматривается, да и сама коррекция цивилизационных трендов не будет одномоментной, не так, чтобы однажды утром проснуться в новом дивном (или кошмарном) мире. Речь идёт не о днях, а о годах или даже десятилетиях — и людям, особенно молодым, удастся в основном к ним адаптироваться психологически и принять как естественный ход событий.

Думаю, что главное: будет переосмыслена и вырастет такая ценность как безопасность. Причём речь не только о здравоохранении или бактериологическом контроле, а о безопасности бизнеса и личности — от непредсказуемого общества вообще и политических лидеров в частности (ну, и самих лидеров — от собственных народов, конечно). Безопасность информации — потому что IT-отрасль будет занимать все больший вес в экономике (и обеспечении той же безопасности, ставшей отраслью экономики). Безопасность «гарантированно-неинфицированных» территориальных единиц — от вторжения извне (тут, кстати, поучительна реакция общества на недавние действия мэра Саянска Олега Боровского, а ведь где-то в мире местные общины и с оружием в руках будут защищать свою стерильность!). Безопасность в вульгарно-криминальном понимании — ведь стагнация многих отраслей породит массу маргинализированных групп населения. Все эти «гетто за виртуальной колючей проволокой» — более чем реальны, и общество в целом будет спокойней к этой идее относиться. И на Западе, и на Востоке, а уж в России -хорошенько поныв, так и с радостью.

Короче, идея безопасности станет фишкой человечества лет на ближайшие 25, и в неё будут вкладываться немалые деньги, что означает рост себестоимости любых товаров и услуг, а также самого права на жизнь в том или ином подданстве, в виде налогов. Соответственно, в экономике будут выигравшие сектора (медицина и биотех, digital и автономная энергетика, полиция всех мастей и «стерильная» недвижимость класса люкс вместе с соответствующим агропромом). И будут проигравшие отрасли вроде индустрии любых потребительских товаров не первой необходимости (третью пару туфель для молодой леди семейный бюджет просто не вытянет — так как вырастут затраты на медстраховку и надежный 5G, без которого ты никто). Для экологии это будет здорово, а вот для миллионов рабочих рук — не очень.

Вообще самое драматичное последствие нынешнего кризиса — это пересмотр ценности труда как такового. Те руки и мозги, что пообещают плюс хотя бы 0,005% безопасности — будут расти в цене. А вот те, кто производит вещи необязательные, избыточные — пополнят ряды маргиналов (особенно если их можно заменить не подверженной коронавирусам автоматикой). И общества, независимо от политических доктрин, признают это в целом справедливым, торгуясь лишь по поводу размера безусловного базового дохода «ради выживания» не особо-то и нужных цивилизации граждан и ограничения их прав на деторождение.

Мир у «разбитого корыта»

Политконсультант и генеральный директор московского коммуникационного агентства ACTOR Дмитрий Еловский, разбирая перспективы «послекоронавирусной» жизни, отмечает, что пока можно выделить два типа последствий — для экономики и для здоровья людей.

— Есть надежда, что благодаря работе врачей, в первую очередь, ущерб здоровью людей будет сведен к минимуму. Да, большое количество людей переболеет. К сожалению, будут смерти, но пока, по ощущениям, их не будет какое-то катастрофическое количество.

А вот последствия для экономики и благосостояния граждан как раз будут близки к катастрофе. Режимы самоизоляции серьезно ударили по малому бизнесу, теневому сектору. Огромная масса людей оказалась совершенно не готова к подобным форс-мажорным обстоятельствам. Органы госвласти реагируют слишком медленно и пытаются отделаться в лучшем случае незначительными мерами поддержки, а в худшем — словесными интервенциями.

И вот тут создаются угрозы политической ситуации. Когда мобилизация, связанная с эпидемией, схлынет, останется только разбитое корыто экономики домохозяйств. Людям понадобится выплеснуть накопившееся напряжение, разочарование и гнев. Идеальной мишенью для этого станет исполнительная власть: от мэров до главы правительства. Учитывая, что этой осенью в Иркутской области предполагаются выборы губернатора и целого ряда мэров, можно ожидать, что избиратель преподнесет немалое количество сюрпризов в единый день голосования, — предполагает Дмитрий Еловский.

Время больших технологических перемен

Генеральный директор агентства «Комсомольская правда-Байкал» Станислав Гольдфарб не дает глобальных прогнозов, однако, замечает, что происходящее подтолкнет медиа к оптимизации своих расходов:

— Я не знаю, как поменяется весь мир, но у нас в компании кое-что изменится — это безусловно. Я убедился, что некоторые службы можно перевести на «удалёнку», что-то оптимизировать. У нас явно будут какие-то изменения в идеологии постановки самой работы. Все, что поддаётся расчётам, всё можно будет оптимизировать, необязательно видеть человека перед своими глазами.

Людской материал проявляется же лучше всего в такие моменты. Кто-то раскрылся ярко, кто-то, наоборот, спрятался в коробочку. Мы работаем по полному режиму, у нас выходит газета четыре-пять раз в неделю, радио вещает, то есть мы делаем всё, чтобы люди не оставались в информационном вакууме. То, что происходит у нас с информационным обеспечением, мне кажется, что это не совсем хорошо, потому что информация достаточно странноватая. Лучший источник информации — сам врио губернатора Иркутской области Игорь Кобзев, всё остальное достаточно противоречиво.

Много же уже писано и переписано, какие профессии начнут умирать, что, наоборот, появится. Я думаю, то, что сейчас происходит — это ускоренный процесс в плане технологий. Всегда же так бывает: что-то копится, копится, копится, а потом происходит какая-то ерунда и ты просыпаешься в другой стране или в другом городе с другой профессией.

Наше предприятие сейчас напоминает формат спейс офиса, когда есть большой круглый стол, люди делают свою работу, время от времени кто-то приходит, уходит. Это нормально, я не думаю, что в будущем это будет каким-то запасным вариантом. Я думаю, что, скорее всего, большие блоки такого формата станут обыденным явлением. Скажем, финансовую службу зачем держать в офисе? Например, вёрстка у нас работает тоже на «удалёнке», и прекрасно работает. Корректоры тоже дистанционно, журналисты все тоже. Несколько человек есть в офисе, дежурные по радиостанции.

Более того, мы научились удалённо вести прямые линии. Журналист сидит в одном конце города, собеседник — в другом. И это очень удобно, кстати говоря, мы сейчас думаем над этими форматами. Стирается грань между большими и малыми форматами. Раньше казалось, что телевидение, например, — это такая сакральная вещь, это студия, аппаратура. А сейчас телефон взял — и ты в эфире. Так что я жду больших перемен и расчистки рынка СМИ.

Удар по глобализации

Политический обозреватель Галина Солонина обращает внимание на те сферы, в которых наиболее сильно проявятся последствия пандемии и глобального экономического кризиса — это рынок труда, практики потребления, туристическая отрасль и системообразующие сектора экономики.

— События с коронавирусом, на мой взгляд, можно именовать «Первой мировой эпидемией» — Первой, но не последней, — отмечает эксперт. — Мир пока не знает, как существовать в новых условиях, но несомненно, что главный удар нанесён по глобализации. Чем это обернётся для жителей, допустим, Иркутской области, для ее населения? Во-первых, изменится потребительское поведение. Как выяснилось, места «массового спроса», храмы потребления — торгово-развлекательные моллы — оказываются смертельно опасными. Эпидемия пройдёт, а некоторая часть людей откажется от стратегии «отдыха по магазинам».

Во-вторых, в плане отдыха мы возвращаемся (во всяком случае, на этот год) в национальные границы. Многие страны уже приняли решение о запрете на весь 2020 год международного туристического обмена. Для нас, иркутян, это значит рост туристического потока за счёт жителей запада страны. Россия до сих пор вывозила туристов больше, чем ввозила. Изменится и сама структура турбизнеса — уйдут турки (чартерные компании типа Пегас туристик и др. со значительным иностранным капиталом), китайцы — нелегальные и полулегальные. Будут ли обращены на Байкал взоры российских инвесторов? Возможно, да — на этапе передела, когда будет значительное число выгодных предложений по туристической недвижимости, если, конечно, к нам поедут отдыхать москвичи и питерцы.

В-третьих, меняется система, связанная с импортом рабочей силы. Те же строители, а вслед за ними и другие отрасли, ввозящие рабочих из-за рубежа, будут вынуждены рекрутировать рабочую силу у нас в стране, в территориях. Либо прекратить деятельность. А в условиях стимулирования экономики, которые будут предприниматься государством, для многих будет выгоднее продолжить работать, чем замораживать проекты.

В-четвёртых, крупная промышленность. Сейчас ведь по мировой экономике нанесён не один удар, а два — от коронавируса и падения рынка нефти. Как следствие, замедлятся все макроэкономические процессы — и в финансовой сфере, и в промышленном производстве. Наших экспортеров ждут непростые времена: во время кризисов обычно происходит снижение объемов закупки энергоресурсов, металлов, целлюлозы, полимеров и т. д. Это всё ударит по экономике Иркутской области.

Но будут и хорошие новости: сельское хозяйство и переработка в РФ, и Иркутской области — в частности, даст рост. Это — тот ресурс, который готов, с одной стороны, обеспечить качественный приём инвестиций, с другой стороны — начать экспансию по стране, а затем — и за рубеж, но уже после того, как отступит «Первая мировая эпидемия».

Как и всякий кризис, нынешний — это время возможностей. И, к сожалению, время бурного расцвета мошеннических схем. Гражданам нужно быть начеку, потому что могут появиться пирамиды — верные спутники структурных преобразований в экономике.

Враг, с которым не сядешь за стол переговоров

Политолог, главный редактор газеты «Байкальские вести» Юрий Пронин отмечает, что ситуация с коронавирусом повлияет на все происходящие в Иркутской области политические процессы, впрочем, как и экономические. Хотя Приангарье пострадает от текущего кризиса чуть в меньшей степени, чем в целом экономика России.

— Сложно давать прогноз, и не только мне, поскольку все зависит от длительности и размаха пандемии, — отмечает эксперт. — Пока до конца ничего не ясно. Некоторые говорят, что мы уже достигли пика заболеваемости, а, например, мэр Москвы заявил, что мы не только не близки к пику, а находимся еще у его подножия. Последствия могут быть от довольно существенных при самом оптимальном варианте — если даже буквально в течение двух-трех недель все закончится. Это длится конец марта и практически весь апрель — этот период уже даст минусовые показатели по ВРП в стране в целом и в Иркутской области в частности. Хотя у нас несколько большая пропорция крупных производств, чем в среднем по стране, тогда как в самом уязвимом положении оказался малый и средний бизнес. Он дает не так много налоговых поступлений. Другое дело, что это еще и люди, то есть снижается еще и покупательная способность населения, что влияет и на другие отрасли. Они могут производить столько, сколько и раньше, но все это не купят. Но опять же это меньше скажется на крупной промышленности. Мы производим тот же алюминий и продаем куда-то, как и продукты нефтехимии, и так далее. Поэтому можно надеяться, что последствия для Иркутской области будут чуть меньше, чем по стране в целом, но они все равно будут — даже по итогам апреля.

То есть мы не можем полностью отойти от федеральных тенденций, но чуть лучше картина будет. Возможно, она могла бы быть и существенно лучше, но у губернаторов не так много возможностей. Мы слышим сейчас, что, по словам президента, в зависимости от местных ситуаций у губернаторов сейчас чуть больше расширены права. Но это пока не подкреплено реальными ресурсами. А ведь центр за последние годы забрал очень много финансовых полномочий. Поэтому у губернаторов, возможно, есть какие-то распорядительные права, но самостоятельных финансовых возможностей у них не так много, чтобы, например, совсем иную, чем в других регионах, организовать социальную поддержку в Иркутской области. Это будет не вина главы региона Игоря Кобзева, а объективная реальность.

Поэтому сегодня самая сложная проблема — поддержка населения, работающего в негосударственном секторе. Тревожно то, что настроения людей разбиваются на две части у двух больших групп населения. С одной стороны бюджетники, которые, конечно, тоже не радуются всем ограничениям, но они даже если и не работают, то зарплату получают. А другая часть населения — почти весь негосударственный сектор — оказалась в очень уязвимом положении, у них ситуация хуже и настроение тревожнее.

Если же пандемия продолжится дольше, чем мы надеемся, например, вообще все лето, то здесь сложно предсказать масштабы проблем, которые возникнут и на федеральном уровне, и на уровне региона. Конечно, будет сокращаться подушка безопасности — придется ее как-то расходовать, я имею в виду Фонд национального благосостояния. И это произойдет скорее, чем ожидалось, поскольку нужно не только населению помогать — у нас целые отрасли в плачевном положении, те, которые работают с людьми вживую, например, туризм, почти вся сфера услуг и так далее. Мне не хочется рисовать какую-то апокалиптическую картину, но если это все затянется, то будет очень и очень сложно.

Мне кажется, в этой ситуации одной из мер могла бы стать изоляция Москвы от остальной страны, прекращение авиационного и железнодорожного сообщения между Москвой и регионами. Но то, что в столице заболеваемость выше, чем в регионах, для ее мэра не является приоритетной проблемой, у него много других. Вот если бы в регионах заболеваемость была выше, чем в Москве, тогда он сам бы был инициатором закрытия Москвы. В нынешней ситуации это должно быть решение не Собянина, а выше него, но пока мы такого решения не видим. Хотя для регионов это было бы существенным ограничением роста заболеваемости — все-таки среди тех, кто едет из Москвы, кто-то да приносит дополнительно инфекцию.

Возвращаясь к прогнозам — наиболее вероятный вариант из того, что я слышал — что пик придется на первую декаду мая и к июню ситуация начнет исправляться. Но даже в этой ситуации будут серьезные потери. В частности, регион получает практически весь подоходный налог, и здесь проседание может быть достаточно большим.

Что касается политической ситуации, то все политические страсти сейчас приглушены — не только в Иркутской области, но и по всей стране. Вся повестка, которая была предметом споров или обсуждения, сейчас отодвинута в сторону — это и поправки в Конституцию, и другие дискуссионные темы. Сейчас для этого и не время, и не место, да и существует запрет на все массовые мероприятия, включая политические.

Тем не менее ряд процедур пока никто не отменял. У нас на горизонте губернаторские выборы, которые должны состоятся 13 сентября. Да еще и остается вопрос, на какой срок перенесут голосование по поправкам в Конституцию. Мне видится, что пока вероятнее всего, что губернаторские выборы состоятся. Потому что даже если какие-то последствия к сентябрю еще будут ощущаться, то все же с большой долей вероятности будет явный спад. А в условиях остаточных явлений выборы, скорее всего проведут, хоть и с большим количеством предосторожностей.

Но в то же время сама кампания будет идти с июня, так что пандемия должна привести к более спокойному ее течению. Вероятно, массовые мероприятия будут еще запрещены. Достаточно посмотреть, как проходят сейчас праймериз в США — практически все в онлайне. Банкеты, приемы запрещены, только телевизионные выступления, наружная реклама и тому подобное. В этой ситуации, полагаю, что и конкуренция будет несколько менее острой и ожесточенной.

Без пандемии, вероятно, более оживленно проходила бы и подготовка к выборам мэра Иркутска, хоть они и непрямые. Но сейчас все более приглушено, возможно, ушло за кулисы. Но пока процедура соблюдается, и, думаю, что выборы состоятся. Другое дело — будет ли сразу результат.

В целом. Почти все зависит от ситуации с коронавирусом. Это такой необычный враг, с которым не сядешь за стол переговоров, не примешь против него каких-то политических мер. Это война, к которой ни мы, ни кто-то другой не готовились. Поэтому многое зависит от развития ситуации, от медиков, от поведения населения.

Уроки Китая

По мнению популярного иркутского шоумэна Дениса Гука, возврат к нормальной жизни произойдет очень быстро — при условии строгого соблюдения режима самоизоляции. Он приводит в пример Китай, где с эпидемий справились в короткие сроки — благодаря жесткому карантину.

— Я в Инстаграме организовал цикл, посвященный проблеме коронавируса, — рассказывает популярный ведущий. — Связываюсь с людьми в Китае, который первый столкнулся с этой проблемой. Они делятся, как у них сейчас дела. Там была более жесткая изоляция, они закрыли всех, выходить было нельзя. Конечно, в разных районах Китая было по-разному, но в основном — это раз в три дня по талону выходит кто-то один из семьи до ближайшего супермаркета. В аптеку ходить было нельзя, жаропонижающее не продавали, если что-то происходило — нужно сразу было обращаться в больницу, звонить в «скорую». И вот на днях у меня была прямая связь с островом Хайнань — они очень быстро отреагировали, изолировались полностью, не работало ничего. И за месяц карантина у них из 10 миллионов погибло шесть человек. Сейчас они выходят из изоляции, у них не учатся — ни в школах, ни в институтах, зато все остальное уже работает. И они говорят, что возврат к нормальной жизни происходит очень быстро. Как будто на месяц все замерло, а сейчас все снова заработало, открыто уже 90% учреждений. Опять пошли денежные потоки, экономика быстро оживляется.

Поэтому у меня надежда, что у нас в регионе, как и по все России, не будут растягивать вот этот полукарантинный период, получрезвычайную ситуацию, когда люди не понимают, что происходит. Часть гуляет, часть сидит дома — например, мы на самоизоляции сидим с 14 марта.

И я считаю, что чем жестче будут карантинные меры, тем быстрее произойдет реабилитация экономики. А чем дольше мы будем в это заходить, проживать карантинный период, тем последствия будут хуже. Считаю, что всем просто нужно запереться на один месяц и никуда не ходить, чтобы прошел инкубационный период. Если есть случаи заболевания — их выявить и устранить. И на этом все — живем дальше, открываем рестораны и другие заведения. А в нынешнем режиме это может продолжаться и три месяца, и полгода, и до бесконечности. Чем дольше федеральные власти не принимают решения о введении ЧС и жестких мер, тем хуже будет для экономики страны.

А иначе мы все в той или иной степени переболеем коронавирусом из-за того попустительства, которое сейчас происходит, хотя можем избежать этого. Если же ситуация затягивается — людям все равно необходимо платить коммунальные платежи, налоги, несмотря на отсрочки, а они проедают последние деньги. И это очень плохо.

Выживут не сильнейшие, а приспособившиеся

Своим видением «жизни после коронавируса» поделилась и известный иркутский бизнес-тренер Яна Варшавская. С экономической точки зрения будет большая перекройка рынка и по компаниям, и по продуктам, и по выстраиванию коммуникаций с потребителями. Выживут, как всегда в эволюции, не сильнейшие, а приспособившиеся.

В первую очередь, в ходе пандемии коронавируса и после нее изменятся подходы к маркетингу. Например, по мнению эксперта, в портфеле каждой компании-лидера появятся продукты для онлайн-реализации. Это могут быть дополнительные предложения к товарам и услугам.

— У многих компаний сейчас с бешеной скоростью развивается клиентский консалтинг — консультирование клиентов по использованию продуктов — как отдельный вид деятельности. Для них это будет способствовать укреплению имиджа клиентоориентированной фирмы, а некоторые даже смогут это монетизировать, — считает Яна Варшавская. — К примеру, у вас салон красоты: он не может оказывать свои услуги на «удаленке», но вы можете создать курс гимнастики для лица и продавать его.

Второе серьезное изменение — это объемы затрат на интернет-маркетинг. Если раньше компании тратили на него в среднем 50% своего бюджета, то теперь эти цифры составят 100%, а после окончания пандемии останутся на уровне 60–70%, прогнозирует бизнес-тренер. Рынок интернет-маркетинга сейчас составляет 204 млрд рублей в год — а вырасти способен одним рывком еще на несколько сотен миллиардов рублей в год.

Что касается способа ведения бизнеса, то тут первую скрипку будет играть «удаленка».

— По ней мы сильно отстаем, например, от США. У нас было таких вакансий в компаниях в целом не более 4%, в Штатах — 43%. Однако сейчас мы можем быстро достичь таких же показателей, — говорит Яна Варшавская.

Она отмечает, что многие руководители, взвесив все плюсы и минусы «удаленки» (экономисты подсчитали, что экономия на одном удаленном сотруднике составляет около 170 тысяч рублей с учетом аренды и других расходов), оставят часть сотрудников и далее работать удаленно. Это будет, в основном, молодежь. Весь бизнес на такой способ работы, конечно же, не перейдет, но в целом эффективность компаний повысится в разы, так как несовершенство и непрозрачность процессов яснее проявляются именно удаленно.

Человеческое общение в новых условиях также стремительно диджитализируется.

— Людям просто некуда будет деться. Все разовьют навыки работы с приложениями и новыми программами. Технологический прогресс охватит все компании, которые захотят выжить на рынке. Придется выстраивать кибербезопасность абсолютно по-новому. В корне изменятся любые коммуникации — формальные и неформальные, — говорит эксперт.

По словам Яны Варшавской, тут изменения принесут мало хорошего, так как человек — существо социальное. Труднее всего, считает она, придется людям старше 50 лет: они почувствуют свое одиночество на «удаленке» гораздо острее.

— Люди уже сейчас научились ценить «единственную в мире роскошь — роскошь человеческого общения», как говорил Экзюпери. И какое-то время по возвращении в свои офисы они будут это помнить, — подытожила Яна Варшавская.

По инф. Телеинформа

При каких симптомах надо немедленно вызывать «скорую»?

Ситуацию описал специалист по болезням глаз: безобидная боль может быть сигналом развития серьезных заболеваний

Остаточный кашель после ОРВИ: что это и как избавиться?

Многие люди жалуются, что после гриппа и ОРВИ долго не проходит кашель. Почему так происходит, чем грозит затяжной остаточный кашель и когда он опасен, как себе помочь — журналисты Rosbalt.ru спросили у врачей-пульмонологов.

Наш пульс: когда он считается опасным для жизни?

Врач-терапевт Андрей Кондрахин пояснил, какой пульс является нормальным для человека, а какой показатель опасен для жизни.

Инсульт может грянуть в любом возрасте. Как его профилактировать?

Медики рассказали о факторах риска по инсульту, который может произойти у каждого независимо от возраста. При этом до 80% случаев острого нарушения мозгового кровообращения можно предотвратить.

Мы вас предупреждали: чем категорически нельзя запивать лекарства?

Перечислены напитки, которыми нельзя запивать любые лекарства. Список составила терапевт Яна Шмелева