Накануне "нефтегазового развода"?

Западные санкции и российские контрсанкции выглядят как обмен импульсивными решениями. Но в действительности они лишь политически оформляют и ускоряют то, что и так должно произойти – историческое отступление России с мирового рынка энергоносителей.

По большому счету, это неравенство в потерях удивлять не может. Санкции исходят от стран, производящих больше 50% мирового ВВП. А на долю нашей державы приходится 3%. При таком разрыве в весовых категориях обмен экономическими ударами одинаковой силы совершенно по-разному сказывается на состоянии здоровья противоборствующих сторон.

Но один конкретный вопрос остается без ответа. Главный российский внешнеторговый инструмент в отношениях с Западом – это вовсе не импорт мяса и штанов, а экспорт энергоносителей. Более 30% внешних закупок нефти и 39% закупок газа странами Евросоюза в прошлом году пришлось на Россию.

Самая серьезная (и единственная по-настоящему впечатляющая) санкция, которую Кремль мог бы наложить на Европу, – это перекрыть ей газ. Но этот довод как раз и не пускают в ход. Только примериваются. В последние дни Польша и Словакия (осуществляющие реверсные поставки газа для Украины) жалуются, что "Газпром" им недодает. В ответ звучит нечто невнятное – то ли да, то ли нет.

Всего этого мало, чтобы в Европе всерьез поверили, что нынешней зимой придется обойтись без российского газа. Но вполне достаточно, чтобы хранилища спешно заполняли под завязку, а еврочиновники принялись осыпать США требованиями начать, наконец, обещанные поставки в Европу американской нефти и сжиженного газа.

Независимо от намерений участников, эта растущая концентрация нефтегазовых страхов, призывов и угроз организует политический сюжет, а, возможно, и ускоренный график для гигантского события, которое и без того было предрешено, – для потери нашей страной статуса энергетической сверхдержавы.

Этот статус, который удавалось удерживать добрых 10 лет, не мог быть вечным. Двумя его опорами были нефтяные сверхцены и всемирная нехватка производителей и продавцов энергоносителей.

Начнем с цен. В последние недели баррель Urals стоит менее $100. Это на 12–15% ниже средней нефтяной цены в 2011–2013 гг. Продажа энергоносителей (нефти, газа и нефтепродуктов) в эти годы приносила нашей державе около 70% всех ее экспортных доходов и составляла круглым счетом $350 млрд ежегодно.

Поскольку цены на мазут и газ следуют за нефтью, то устойчивое удешевление "черного золота" на 15% означает потерю $50 млрд (примерно 2,5% российского ВВП в текущих обменных курсах). Считается, что держава хоть и дрогнет, но кое-как выдержит этот недобор выручки.

А вот падение до $80–85 за баррель (потеря $100 млрд, т.е. суммы, соответствующей 5% ВВП или оценочной величине всех российских военных расходов) означало бы очень тяжелую встряску и резкое ухудшение стандартов жизни. Надо сказать, что добрая половина мировых экспертов считает выход нефтяной цены именно на этот уровень вполне реальным в ближайшие годы.

Впрочем, эксперты часто попадают впросак. Очередной бунт или переворот на Ближнем Востоке — и сегодняшние $95–100 мгновенно превратятся в $110–115. Правда, ненадолго. Число производителей и торговцев на мировом рынке энергоносителей все время растет, и сам этот рынок входит в полосу перемен, невиданных в последние несколько десятков лет. Он превращается в так называемый "рынок покупателя", на котором приобретатель газа и нефти может выбрать себе продавца по вкусу.

За прилавками становится все теснее. Иран, Ирак и Ливия, при всех своих внутренних и внешних приключениях, наращивают нефтяной экспорт. Крошечный Катар, освоив технологии производства и транспортировки сжиженного газа, продает его лишь в полтора раза меньше, чем косный и старомодный "Газпром", который, кажется, последним в мире понял, что газ можно гнать не только по трубопроводам.

Что же до сланцевой революции, то ее у нас проморгали. Хотя запасы сланцевой нефти в России, возможно, даже больше, чем в Америке, ее у нас до сих пор вообще не производят. То ли приближенные к начальству эксперты оказались непрофессионалами, то ли их просто не стали слушать – сегодня уже и не поймешь, кто виноват. А США, благодаря сланцевым нефти и газу, стали в 2010-м крупнейшим мировым производителем газа, а в 2014-м, будут и первым добытчиком нефти (больше 11 млн баррелей в день, считая вместе с конденсатами, – т.е. ориентировочно на 13-15% больше, чем в 2013-м).

Давнишние запреты на экспорт нефти и газа из США частично уже сняты, частично – ждут отмены. Превращение Америки в крупного энергоэкспортера – хоть и не вопрос сегодняшнего дня, но в ближайшие пару лет этого не избежать. Приобретателем американских энергоносителей естественным порядком станет Европа.

Нелепые попытки целых коллективов специально обученных людей доказать Западу, что никакой сланцевой революции, во-первых, быть не может, а во-вторых, она ужасно невыгодна экономически и кошмарна экологически, напоминают бессильные старания "борцов за мир", которые в 1980-е годы обличали рейгановскую программу вооружений. Пропаганда непобедима только в телевизоре. Против реальной жизни и реальных интересов она бессильна.

Короче говоря, еще до разрыва с Западом наша страна имела все причины готовиться к двум вещам: возможному, хотя и не гарантированному, спаду нефтяных цен и неизбежному сокращению российского веса в мировых нефтегазовых продажах.

Остановить натиск более современных и хватких производителей и продавцов энергоносителей было делом нереальным. И уже тогда можно было понять, что переключение поставок с прежних приобретателей на Китай спасением не станет. Поднебесная не собирается покупать столько, сколько Запад, а условия ставит куда более суровые. Любой китайский кредит должен быть обеспечен будущими поставками. Каждый новый шаг вперед в сотрудничестве с великим дальневосточным соседом как-то сам собой оборачивается сдачей ему в заклад все новых и новых российских ресурсов.

Как и всякая халява, нефтедолларовое процветание не могло быть вечным. Оно прошло свой пик и двигалось к финишу. Но вполне можно было работать над тем, чтобы энергетические сверхдоходы снижались плавно, а не резко. Ведь в 2013-м году на Россию пришлось 13% мировых продаж энергоносителей. Быстро потерять такую мощную позицию очень трудно. Однако, как мы видим сегодня, — вполне возможно.

Санкции и контрсанкции лишь косвенно затрагивают самое главное, что объединяет Россию с Западом, и особенно с Европой, – нефтегазоторговлю. Но именно вокруг нее все реально и вращается. Для Европы уменьшение зависимости от российских поставок – это уже не коммерческая, как было год назад, а четко сформулированная политическая задача. Значит, этот неизбежный процесс пойдет быстрее, чем мог бы.

Даже гипотетическое смягчение кризиса вокруг Украины этого уже не отменит. Ведь страх перед Кремлем все равно останется. А зачем покупать жизненно важный ресурс у того, кого боишься, если можно купить у других?

Даже заядлый скандалист, если он умеет считать ходы, хлопает дверью только тогда, когда это в его интересах. У наших властей другой талант – хлопать дверью в самый неподходящий момент.

По инф. rosbalt.ru