Олимпиада-1980: провальный триумф

45 лет назад закончилась самая провальная Олимпиада современности.

• Фото: стоп-кадр документальной хроники

-

3 августа 1980 года на стадионе в Лужниках происходило нечто, вызвавшее у миллионов советских граждан (да и у многих иностранных гостей) приступ безудержных слез. В небо на воздушных шарах под пронзительную, надрывную песню «До свиданья, наш ласковый Миша» улетал талисман XXII летних Олимпийских игр в Москве — обаятельный олимпийский мишка.

Я помню эти кадры. Помню ком в горле и ощущение вселенской грусти. Казалось, вместе с этим надувным символом улетает нечто невообразимо прекрасное, волшебное, что на две с лишним недели озарило нашу жизнь яркими красками, спортивными подвигами и чувством гордости за необъятную страну, которая так блистательно, как нам тогда казалось, справилась с проведением главного спортивного праздника планеты.

Мы плакали чистыми, искренними, детскими слезами. Мы прощались не просто с талисманом, а со сказкой, которая под музыку Александры Пахмутовой и Николая Добронравова вознесла нас над бытом, над очередями, над повседневностью. Мишка был символом этого полета, этой гордости, этого иллюзорного, но такого желанного единства и триумфа. Он, конечно, так себе как талисман был. Слишком сусальный — будто слащавые ГДРовские открытки. Но он дарил эмоции (куда лучше, чем китайский ширпотреб в виде зверюшек-2014).

Прошло всего несколько лет — и те воспоминания стали приобретать у рефлексирующих людей совсем иной оттенок. Сквозь призму времени, полного исторических переломов, сквозь знание, которое тогда было доступно лишь единицам или тщательно скрывалось, те слезы кажутся еще более горькими.

Потому что Олимпийские игры-80, столь блистательно упакованные в обертку пропаганды, стали одной из самых политически скомпрометированных и расколотых Олимпиад в истории. Всего за несколько месяцев до их начала, в декабре 1979 года, советские войска вошли в Афганистан. Этот акт агрессии, осужденный мировым сообществом, привел к беспрецедентному масштабу бойкота Игр в Москве. Таких — скажем честно — провальных Игр не было никогда. 65 стран, включая всех мировых лидеров — США, Канаду, Западную Германию, Японию, Китай — отказались участвовать. Сотни спортсменов были лишены мечты всей жизни. Даже «ответка», которую советская геронтократия включила спустя четыре года — бойкот Игр в Лос-Анджелесе, — была не такой масштабной: бойкот поддержали лишь 12 стран.

Вместо всемирного праздника спорта, Москва-80 превратилась в демонстрацию силы и единства социалистического лагеря, но с огромной зияющей дырой там, где должны были быть представители Запада и многих других регионов мира. Это был триумф, но триумф локальный, омраченный и неполный.

Мы, дети того времени, не знали этого. Мы не видели пустых дорожек на стадионах, где должны были бежать американские спринтеры. Мы не понимали, почему флаги некоторых стран не поднимались над олимпийскими деревнями. Нам показывали красивую картинку, и мы верили ей всей душой. Мы плакали, не осознавая, что провожаем не только мягкого медведя, но и остатки наивности, веры в чистоту большого спорта, не замутненного политикой. Мы плакали, не зная, что это Олимпиада, которую многие историки и аналитики сегодня называют одной из самых несостоявшихся по своему международному значению и влиянию.

В современных учебниках истории Олимпиада-80 сжалась до одного предложения. Память — сложная штука. Она не просто хранит факты, она их переосмысливает, добавляет новые слои, порой болезненные, но необходимые для понимания. Мишка, парящий над стадионом, остается нетронутым в нашей памяти как символ ушедшей эпохи и нашего собственного, наивного детства. Но осознание того, что за этим трогательным образом скрывалась сложная, трагическая политическая подоплека, делает эту ностальгию еще более щемящей.

Миша улетел. И вместе с ним, возможно, улетела часть той наивной веры в непоколебимость идеалов. Но остались слезы — настоящие — и горькое осознание того, как быстро сказка может обернуться политической драмой.

Николай Яременко, главный редактор ИА Rosbalt.ru, член исполкома Федерации спортивных журналистов России, доцент Финансового университета при правительстве РФ

Эвтаназия: дискуссионное право умереть самому

В современном мире, где продолжительность жизни неуклонно растет, а медицина совершает чудеса, все острее встает вопрос о качестве последних этапов человеческого бытия.

Россия — без авиаперелетов и интернета. Сохранится ли связанность страны?

Судя по официальным данным, порядка 100 тыс. авиапассажиров запомнят минувшие выходные надолго...

Российский Интернет стал на шаг ближе к «китайскому образцу»

Госдума приняла поправку о введении штрафов до 5 тыс. руб. за поиск в интернете экстремистских материалов и получение доступа к ним. Также принята поправка о штрафах до 500 тыс. руб. за рекламу VPN.

Поможет ли российскому туризму новый налог… на туризм?

Предложение председателя комитета по туризму Сангаджи Тарбаева о введении фиксированной доплаты в 200 — 300 рублей с каждой турпутевки на развитие туристической инфраструктуры — это, к сожалению, идея, которая выглядит как попытка решить системные проблемы методом «латания дыр» за счет конечного потребителя. И, как мы искренне надеемся, она не будет принята.

Что стоит за идеей Михалкова о «налоге на Голливуд»?

Предложение режиссера Никиты Михалкова ввести квотирование и «входные взносы» для западной кинопродукции, безусловно, вызывает живой интерес в контексте дискуссии о регулировании культурного рынка.